До обеда оставалось ещё час, и я пошёл в палатки к девушкам. Нашёл Бажену и Веселинку и отведя в сторону, постоянно смотревших в землю девчат, объявил им, что с этого момента они являются моей собственностью. Они молча приняли мои слова и продолжали ждать моих приказаний. Я заметил, что Коверда, Семёнов, Марченко и Винокуров тоже отобрали своих наложниц и показывают им их новое место жительства. Я приказал девкам идти за мной и подошёл к одной из свободных палаток. Зашёл с ними внутрь и показал на печь. Рассказал, как её растапливать. Показал на три койки и указал на свою (выбрал крайнюю). Сообщил им, что после обеда расскажу им об их обязанностях, а сейчас пусть они несут свои вещи и располагаются здесь, а потом идут на обед. Кстати, местные жильцы улицы Борисоглебской, столовались в своей столовой, отдельно от нас. Некоторые из них вышли на улицу и наблюдали за новыми соседями. Я повернулся и ушёл к себе. Обед проходил обычным порядком.
Наши наложницы явились всем скопом и заняв свои места, так и не снимая платков, в тишине, быстро пообедали и удалились. Мы, опять задержались и я рассказал о просьбе ханши. Судейкин не возражал. Фильм назначили на 21 час вечера, чтобы успеть провести урок монгольского языка. Я, заранее, с помощью двух дружинников, принёс в клуб кинопроектор с фильмом «Волга –Волга». Занавесили окна и поставили скамейки.
Дружинникам разрешил сообщить жителям о фильме. После этого пошёл к кузнецам и
больше часа объяснял им свою задумку о четырёх лемешным плуге. Наконец они поняли меня и обещали завтра начать его делать. Я попросил Семёнова выдать им стальной лист и прокат металла по их просьбе. Уже в 18 часов вечера вновь зашёл в свою палатку. Там было тепло и девчата, при виде меня, вскочили с кроватей и поклонились. Я прошёл к своей кровати и присел на неё.
Девчата были закутаны платками, и я до сих пор даже не представлял, как они выглядят. Я велел им снять свои платки и показаться мне. Они, с большой неохотой, оголили свои лица и уставились в землю. В палатке было темно и только огонь из печки отбрасывал красные блики на окружающие предметы. Поэтому я не разглядел их мордашек, но на первый взгляд они были симпатичными. Я встал и по очереди поднял каждой двумя пальцами лицо за подбородок и поглядел поближе, но всё равно ничего не понял. Завтра погляжу внимательнее при свете, – подумал я. А пока, вновь присев и велев им тоже садиться, спросил одну из них – Расскажи про себя коротко.
Она сбивчиво начала что-то говорить, но настолько тихо, что я ничего не понял. – Ладно, – сказал я. Мне надо идти, а вы отдыхайте. Мы встретились на ужине, где все двадцать, закутанные в платки, быстро поужинали и убежали. Мы прослушали очередной урок и сразу же направились к клубу. Я с Иманкуловым наладили кинопроектор, зарядили первую бобину и приготовились к показу. Первыми спустились из своих комнат ханша и её люди. Судейкин с Юмагас, Забуиров и Иманкулов с супругами. Все заняли места в первых рядах. После этого впустили жителей. Зал наполнился до отказа. Я запустил аппарат и фильм пошёл. Не многие поняли суть картины, воспринимая её, как реальность. Многие смотрели фильм впервые и часто вскрикивали в процессе показа. Фильм был интересен в плане того, что в нём участвовало мало технических средств, поэтому его легче было понять несведущим маргеловцам. Спать я решил в казарме. Ложась спать, мы не досчитались Коверду и Семёнова, которые, наверно, ночевали в палатках с наложницами.
Четверг 4 февраля. После завтрака пошёл к своим рабыням. С собой взял несколько свечей и спички. Зашёл в палатку. Мои девки вскочили и поклонились. Я прошёл к своей кровати и уселся на ней. Приказал снять платки. Сейчас солнце светило через окно и в палатке было достаточно светло. Встал и, как вчера, начал разглядывать лица девчонок. На этот раз мне удалось разглядеть их лица более подробно. Бажена была шатенкой с карими глазами и прямым носом. Её две косы висели до пояса, как, впрочем, и у блондинки Веселинки. У Веселинки носик был курносый и слегка веснушчатый. Лица у обоих были чистые и довольно нежные. Роста они были примерно одинакового, но Бажена на 3-4 см выше. А в целом обе мне до подбородка.
Фигурки, они имели стройные, отнюдь не худые, а вообще от них так и веяло молодостью. Веселинка наверняка была смешливой, судя по имени, но на меня никто из них не посмел взглянуть. Что смущало, так это не очень приятный запах от них. Обе напялили на себя штук по десять юбок, телогреек, платков. Обуты в лаптях на шерстяные носки. Волосы давно не мыты. Я указал им на их неряшливость. Потом попросил их подробно рассказать о себе.
Начала шатенка Бажена: – Её родителей захватили в плен недалеко от Киева, где они жили в маленькой деревушке. В тот год суздальцы, в союзе с рязанцами, ходили в поход на Киев и разгромили киевлян. Было захвачено и угнано в полон очень много людей. Бажене было в то время около шести лет. Родители попали в услужение к боярину Кобыле. Отец стал работать на конюшне, а мать стирала бельё. Девочка до 11 лет росла при родителях, а с 12 лет тоже начала помогать матери. В 14 лет Кобыла призвал её к себе и снасильничал. Но потом сразу забыл о ней, потому что у него было много других, более горячих и красивых наложниц. Недавно ей стукнуло 16 лет. А неделю назад тиун Кобылы велел ей собираться и уезжать в Переяславль наложницей у каких-то курсантов. Она думала, что её хозяином окажется старый и толстый богатей, но слава Богу, это не так. – А не моемся мы для того, чтобы на нас не обращали внимания. – Я порадовался, что Бажена знает, зачем её сюда прислали. Не придётся придумывать способы подкатиться к ней.
Следом за ней я выслушал историю Веселинки. Её родители обеднели и продались тому же Кобыле в холопы, ещё лет 15 назад. С тех пор отец её служит на псарне, а мать следит за свиньями. Она тоже с 12 лет помогает матери. Девственность потеряла с молодым конюхом, которого полюбила и отдалась ему, зная, что в любом случае ею может воспользоваться любой из семьи её хозяина. И ей тоже сообщили причину отсыла от двора боярина. Она надеялась, что если Богу будет угодно, то может удастся ещё свидеться с родителями, всё-таки живут они поблизости.
– Ну что же! – сказал я. – Значит, вы знаете свои обязанности и это облегчает моё положение. Вам не надо объяснять, что и как. Пока у меня нет времени и я уйду по делам, а вы, чтобы к вечеру искупались в бане и, если у вас есть какая-то одежда поновее, переоденьтесь. – Я пошёл к ханше и провёл очередной урок. Между прочим, ханша уже знала несколько слов русского языка, я догадываюсь, что она учила его у своего переводчика, а с ней вынужденно учились и её фрейлины, и наставник Сартака и сам Сартак, не считая служанок. Да и я тоже уже знал несколько монгольских слов и, при желании, мы бы уже смогли говорить на самые простые темы без переводчика.
Самому переводчику было очень полезно к словарному запасу выучить ещё и
письменность. Обладая знаниями нашей письменности, совсем не сложно прочитать текст на кириллице. Ханша запросто уже читает русский текст по уставу караульной службы, хотя не понимает о чём речь. Как и я, к примеру, могу без труда читать на любом европейском языке, кроме французского, на котором написанное совершенно отличается от произносимого, тоже не понимая смысла. Ханша пригласила меня задержаться и попить чаю с ними, и я согласился. Мы сели на ковёр по-турецки и мне налили пиалу чаю. Ханша спросила, почему я не одел медвежью шубу? Я отговорился, что мне не холодно, тем, более, что я передвигаюсь лишь по территории лагеря. Но вот, как только поедем куда подальше, то непременно одену. Спросила она и про девушек.
Я опять же ответил, что мы все рады подарку, но мы вообще то будем в дальнейшем бороться против института наложниц и в конце концов заставим относиться к женщинам, как к равным. Её позабавило моё рвение, и она похвалила меня за мои идеи, но усомнилась в возможности претворения их в жизнь в этом столетии. Я, честно говоря, тоже сомневался в этом. После этого я откланялся у ушёл на обед. К этому времени прибыл один из дружинников, которого Архип посылал за знахарем.
Пришлось посылать за ним сани с конём, чтобы перевезти всё имущество знахаря, в том числе кучу сушёных трав и корешков. Судейкин пригласил знахаря для разговора в столовую. Мы все сидели за столом, когда в дверь вошёл высокий худощавый человек. На нём была одета шуба нараспашку из под которой виднелась длинная белая рубаха до самого пола, расшитая узорами и сложным орнаментом. Рубаха в талии была опоясана витым кожаным ремешком, концы которого свисали до самых колен.
В правой руке он сжимал посох из дерева с причудливо загнутым концом. Его голова была перевязана широкой полосой материи, крепящей длинные волосы. На вид ему было не менее 50 лет, а волосы и на голове, и в бороде были седыми. Он, не обращая внимания на окружающую действительность, сразу направился к нам и остановился перед нашим столом. Видно было, что он не собирается кланяться и выглядел он очень независимо и гордо. А какие у него были глаза ! Он обвёл нас глазами настолько пронзительными, что казалось прожигает взглядом насквозь. Никто из нас не смог вынести его взгляда и мы отводили свои глаза в сторону, когда он останавливал свой взор на ком –нибудь из нас. Стало, как то не по себе, даже трепет какой то появился.
Наконец знахарь остановил свои глаза на Судейкине и некоторое время изучал его. Мы все молчали. Внешность знахаря настолько подавляла и внушала уважение, что у нас не находилось слов. Такие люди призваны были повелевать. Но вот знахарь несколько обмяк и сразу сделавшись добродушным дедушкой, заговорил:
– Вижу ваши задумки, вижу ваши затруднения. Однако помыслы ваши верны и не преследуют личного обогащения. Но согласитесь ли вы дать одному из последних волхвов приют от преследования ? Ибо не приемлю я новую веру, которую силой внедряют в человеческие умы и которая заставляет этих людей верить в богоизбранность князей и их непогрешимость в поступках. А я, волхв Всеслав, продолжаю веровать в Даждь Бога, и Перуна, и в Велеса, и Мокошь.
Судейкин отвечал: – Нам безралично в кого ты веришь. Для нас главное, чтобы ты приносил пользу обществу. Мы не будем вмешиваться в твои религиозные обряды и диктовать свою волю. Если ты согласен помогать людям бескорыстно, то можешь ожидать от нас только благодарность.
– Волхв подумал и согласился. Судейкин пригласил его присесть напротив нас и коротко рассказать о себе.