— Ясно.

Вот и хорошо, что ясно. Сейчас здесь начнётся свистопляска. И в подтверждение моих мыслей от причала где находился наш «Альбатрос» послышался грохот картечницы. Быстро работают, черти! Наверняка группы снабжены «Разговорниками», а связь для координации действий это первое дело.

Из-за штабеля ящиков выбежали сразу двое полицейских с дробовиками наперевес. Эти в обычной форме городских стражей порядка. А может и тайная полиция переоделась, кто же их дьяволов разберёт. Вновь по наитию бросился на мостовую, грохнули выстрелы и надо мной прошуршал рой картечи. Дистанция всего-то семь метров, так что прошлась плотной кучей.

Кувыркнувшись встал на колено и вскинул хауду. Полицейские вновь выстрелили и на этот раз картечь пришлась точно по мне, только я практически ничего не ощутил. Так, словно по голому торсу бросили горох. «Панцирь» отработал на раз.

Передо мной белёсая пелена порохового дыма, но противника вижу отчётливо. Фараоны не стали столбенеть и перезаряжать свои двустволки. Вместо этого они дружно бросились в рукопашную. Правильное решение, что тут ещё сказать-то.

Я нажал на спусковой крючок, и хауда лягнувшись послала пулю в первого противника. Та угодила ему в живот, и полицейский схватившись за рану, тут же запнулся, ноги подогнулись, и он завалился на бок, оглашая округу заунывным страдальческим криком.

Выстрелить во второго я не успевал, поэтому откинулся на спину, кувыркнувшись назад через правое плечо. И вовремя. Набежавший противник как раз со всего маху нанёс удар ногой целя мне в грудь. Однако, лишь вспорол пустоту, едва не упав, и замешкавшись. Этого мне хватило чтобы встать на колено, и выстрелить в него практически в упор.

Был у него «Панцирь» или нет, мне невдомёк. Знаю только, что пуля ударила его в район тазобедренного сустава, тут же опрокинув на мостовую, под оглушительные проклятья, полные боли, злости и бессилия. Плевать! Прилетело ему настолько знатно, что он уже не боец.

Я вскочил на ноги и побежал дальше, в направлении самолёта, откуда продолжал доноситься грохот картечницы. Попутно подумал о том, что на этот раз не зря кувыркался по мостовой. У диспетчерской когда по мне стреляли карабины, это в принципе было лишено смысла, так как им было не пробить мою шкуру. Дробовик же дело такое. На такой дистанции, даже три выстрела снесли бы мой десятикаратный «Панцирь», который попросту не успел бы подзарядиться.

На бегу перезарядился. И вовремя. За очередным штабелем ящиков засели двое солдат с карабинами, ведущие огонь по моему «Альбатросу». Колпак с картечной турелью практически полностью скрыт под взвесью порохового дыма, который не успевает рассеиваться и подниматься вверх. От картечницы то и дело расходятся веера трассеров. На мостовой причала лежат тела, двух чрезмерно ретивых солдат.

Не останавливаясь дважды нажал на спусковой крючок, целя в спины засевших, после чего рванул к аэроплану настолько быстро, насколько только мог. О перезарядке хауды уже даже не задумывался. Наоборот сунул её в кобуру, а из ножен рванул нож.

Мне и нужно-то было пробежать всего-то метров сорок. Но даже на такой короткой дистанции в меня успели попасть дважды. Однако «Панцирь» выдержал это без труда. Только и того, что я отметил попадания. Сразу забегать в салон не стал, вместо этого разом перерезал причальный конец у хвоста. Пробежал вперёд, повторив со вторым. И только после этого вбежал вовнутрь, сразу же переместившись в кабину.

Упал в сиденье пилота, бросил взгляд на приборную панель. Оба котла под парами, в коротких перерывах грохота картечницы слышен заунывный свист предохранительных клапанов. По фанерному фюзеляжу с глухим перестуком прилетело несколько пуль. Я подал ручку акселератора вперёд, машины тяжко вздохнули, пыхнули паром, и винты взбили воздух.

«Альбатрос» начал отходить от причала. Я не стал выводить его на взлётный створ. Уж больно быстро нарастала стрельба. А там и перехватчики могут поднять в небо. И скорее всего поднимут. Встречать же их лучше в воздухе, а не на взлёте. Поэтому я повёл самолёт по свободной полоске воды, между стоящими у причалов, и курсирующими по акватории аэропланами. Было довольно тесно, но я всё же управился. «Альбатрос» пробежался по воде и наконец оторвался от её поверхности.

— Лютый, что это было? — заглянув в кабину, поинтересовался Гаврила.

— Да хрен его знает, — и не подумал я откровенничать с ним.

Вот не стоит ему знать о том, что первопричина не в попытке нас задержать, а в том, что при мне были запрещённые амулеты. Хотя-а-а… Оно ведь непонятно с чем нас должны были прихватить, коль скоро устроили такую серьёзную облаву. Сработали где-то технично, но по большей части топорно. Это да. Ну да, такое время. Местные силовики пока только нарабатывают тактику и приёмы захвата преступников. Так что, глядишь, ещё и не отвертелись бы. А потому, не факт, что по отношении Гаврилы я был не прав.

— Настя, мы улетели, выбирайся сама, — прижав пальцем за ухом горошину «Разговриника», произнёс я.

— Сожалею, но госпожа Настя не может покинуть гостеприимную Нитру. Во избежание ещё больших неприятностей, предлагаю и вам присоединиться к ней, — послышался в голове незнакомый мужской голос…

Поначалу всё шло более чем удачно. При проверке грузового салона «Альбатроса» Настя сумела подсунуть Гавриле один из «Маяков», справедливо рассудив, что наличие такой находки должно будет подстегнуть осторожность Горина, и заставить его более активно путать след. Второй амулет она разрядила, уменьшив свой потенциал в необходимом объёме, чтобы принять Силу из него.