– Она самая, – подтвердил Праска.

– Сегодня пойдёшь в деревню и расскажешь Анджело Кастелли обо всём, что здесь сейчас услышал. Понял?

– Да. – Переводчик закивал.

– Можешь идти. – Праска замялся, и я спросил: – Что-то хочешь уточнить?

– Синьор, Кастелли знает, что сам бы я не решился что-то рассказать. Мне можно сослаться на вас?

– Не можно, а нужно. Намекнёшь ему, что я ценю старую дружбу и честность, знаю о его родстве с семейством Патти и не уважаю заговорщиков, которые могут отдать кусок своей земли за чьё-то невмешательство в их дела. Думаю, что староста всё поймёт правильно и незамедлительно предупредит своего родственника о грозящей ему опасности.

– Мне всё ясно.

Антонио Праска быстро вышел из комнаты, а я задумался о том, верно ли поступил в отношении военных вождей. И, рассмотрев ситуацию с разных сторон, пришёл к выводу, что я прав. Мне и нашей эскадре не нужны воинственные соседи, тем более такие наглые и жадные, как Кальвари и Грацци, которые сначала уничтожат стариков, затем начнут истреблять их семьи, а после этого между собой схватятся. Как ни раскладывай ситуацию, а бойня под боком мне совсем неинтересна. Поэтому я предупреждаю Патти, и у воинов, которых я всё равно получу от местных правителей завтра вечером, наверняка будут другие вожди, в этом сомнений нет.

Таким был этот день, а ночью произошло ЧП. Не какая-то там банальная драка или ещё что, а проступок, который я расценил как предательство всего отряда.

Началось всё с того, что в комнате, где мы жили с Лидой, после полуночи появился Лихой, которого в последнее время я видел не часто, но он всегда был где-то неподалеку. Разумный пёс был встревожен, я сразу же проснулся и, понимая, что по пустякам Лихой беспокоить не станет, сразу же взглянул в его глаза. Мгновенный контакт, мыслеобразы, и разрыв связи. Я увидел всё, что пёс хотел мне показать, резко вскочил, оделся, схватил автомат и выметнулся на улицу.

Всё это происходило очень быстро, но Лида тоже успела накинуть на себя костюм и с оружием в руках ринулась за мной. По пути я прихватил патруль – трёх бойцов, прохаживавшихся между бараками, и вскоре мы оказались в небольшой рощице за крепостью. Здесь располагался один из наших боевых постов, который прикрывал позиции артиллерийских батарей, и на нём постоянно находились два бойца из дежурного подразделения.

Глубокий окоп, бруствер, маскировочная сеть, а под ней ручной пулемёт и два воина. Всё как обычно, вот только бойцы службу не несли, а спокойно сопели в обе дырочки. Нет, они не спали, они находились в наркотическом опьянении, видели свои, одним им понятные цветные сны и ничего вокруг себя не замечали. Лунный свет падал на их слюнявые лица, и меня взяла такая злость, что хотелось втаптывать их в землю, бить ногами, ломать носы и крушить их кости.

Я знаю, что никто из нас не идеален и у каждого имеются слабости, которые он в состоянии перебороть, или наоборот, является их рабом на всю свою жизнь. Однако наркотики в моём отряде были под категорическим запретом, и каждый воин, подписывая контракт на службу, об этом знал. Ладно бы бойцы попались вне службы, тогда изгнал бы их из отряда, да и забыл про них. Но они находились на боевом посту, на территории, которую только условно можно было назвать спокойной, и поэтому изгнание им не светило.

– Что произошло?

К боевому посту подбежал дежурный сержант, пластун из Кавказской.

– Полюбуйся на красавцев, – откинув ногой сетку, кивнул я на дозорных.

– У-у-у, пьянь! – проворчал дежурный. – Где только достали?

– Это покруче алкоголя. Думаю – наркота, может, маковая выжимка или что-то подобное.

– Откуда? – удивился он.

– Чёрт его знает откуда, но скорее всего, у местных жителей достали.