Парень для верности стукнул по бревну краем лопаты, показывая, что состояние сруба идеальное. Ни трухи, ни кусочка отколотого дерева.

– Листвяк, – кивнул наколотый.

– Копните еще сверху, – лениво посоветовал Дыня. – Может, оттуда удобнее будет пробиваться.

– Так весь холм придется вскопать, – поддержал товарищей один из тех, кто ждал своей очереди с топором в руке. Маясь от безделья, он то и дело проверял заточку лезвия кончиком ногтя.

– Пасть захлопни, – предупредил Дыня. – Вы двери хорошо рассмотрели? Кол вам ничего не говорил, что она под защитой? Начнем ломать – плетение враз сожжет всех, кто рядом стоять будет. Впрочем, если хотите поджариться – ломайте. А я потом загляну.

Последний аргумент сработал лучше всего. Никто не хотел своей смертью обогащать Дыню, пусть даже он и считался авторитетным пацаном. Наивные, они думали, что за дверью настоящий бункер со слитками золота или драгоценностями! Григорий слышал разговоры копателей, выдвигавших версии о происхождении «нычки». Всерьез говорили, что здесь одно время маньчжуры организовали перевалочную базу для сокровищ, награбленных на русской стороне, но тут же противоречили себе версией о кладе монахов. Все это развлекало Гришку, маявшегося от ожидания. Единственно, что напрягало: Дыня не был таким упертым бараном. Разглядел руны, решил напролом не лезть, а прорубить в срубе дыру. Так, стоп! А может, он одаренный?

Наконец, парни с лопатами отошли в сторону и дружно задымили сигаретами. Дыня с курящим напарником, которого, как оказалось, звали Колом, приблизились к двери и внимательно ее осмотрели. Гришка напрягся. Дыня с необычайно важным видом прислонил руку к полотну и так стоял несколько секунд. Неужели вскроет защиту?

Гришка перевел дух. Кишка тонка! Да и откуда у безродного Дар? Не видно у него искры. В такой безнадежно мрачной ауре один негатив, всполохи агрессии и ненависти. Серьезно искалечен. А значит, опасен. В первую очередь его нейтрализовать надо. Лечить? Кто будет этим заниматься?

Нет, руны не засветились. Дыня отлип от двери и отошел на три шага назад, засунул руки в карманы штанов. Что-то думал. Взгляд его не предвещал ничего доброго для неожиданной преграды.

– Ну, ломаем? – нетерпеливо спросил Кол. – Чего ждем?

– Смотрю, с какой стороны лучше крушить, – снова цыкнул Дыня. – Дверь защищена… Хотя столько лет прошло. Видно, что старая очень.

– Ну да… – охотно откликнулся один из парней, держащий топор. – Чтобы под такой толщей песка сруб похоронить – лет сто-двести надо.

– А я о чем и говорю – старая она, – Дыня не мог решиться на последний шаг. Все-таки в душе он понимал риск от взлома. Пацанов может поубивать, а это привлечет внимание полиции. И прощай сокровища!

– Не советую лезть к двери, – раздался голос с верхнего уреза холма.

Все разом вскинули головы, удивленно разглядывая высокого человека в черной куртке. Капюшон был надвинут до самой переносицы, и его лица никто разглядеть не мог. Хотя голос молодой.

– А ты кто такой, зема? – удивленно спросил Дыня, делая еще пару шагов назад, как будто прикрываясь напарником в наколках. – Иди стороной, не вмешивайся.

– За вас беспокоюсь, баранов тупоголовых, – был ответ.

Публика оскорбленно заворчала.

– Любая попытка взлома грозит смертью, – предупредил человек в капюшоне. – Вам это надо?

– Может, я его завалю? – прошептал наколотый, притрагиваясь к животу. – Место дикое, зароем где-нибудь в глубине острова.