Она беспомощно наблюдала, как строгое лицо Изабель Уоринг скомкалось и обмякло, а на глаза навернулись слезы.
— Я хотела узнать, почему погибла моя дочь. Почему спешно уехала с горнолыжной базы. Почему не осталась до утра и не поехала домой с друзьями. Собиралась ехать с ними, так почему вдруг передумала? Просто уверена, кто-то должен знать. Мне нужны факты. Помню, в тот вечер она была сильно чем-то встревожена, но рассказывать не захотела. Думала, я смогу найти ответ в этой квартире, или ее друзья подскажут. Отец Эмили считает, что не нужно мучить вопросами людей. Наверное, он прав... Так что, да, Лейси, я на самом деле хочу продать квартиру.
Лейси мягко положила ладонь на руку женщины. — Думаю, Эмили бы согласилась с вашим решением, — тихо произнесла она.
Вечером Лейси проехала двадцать миль до самого Вайкоффа, штат Нью-Джерси, — навестить сестру Кит и мать. Последний раз они виделись еще в начале августа, до поездки в Хэмптон. У самой Кит с мужем на острове Нантакет имелся летний домик, они часто звали ее проводить там отпуск.
Проезжая по мосту Джорджа Вашингтона, Лейси мысленно взяла себя в руки — наверняка встреча начнется с упреков. «Всего три дня пробыла с нами, — обязательно вставит зять. — Ну и что такого в этом Восточном Хэмптоне, чего нет в Нантакете?»
"Во-первых, там
Свернув на шоссе № 4, Лейси обрадовалась: скоро она увидит и маму, и Кит, и племянников — двенадцатилетнего Тодда и десятилетнего Энди, а с ними и любимицу всех домашних — застенчивую четырехлетнюю Бонни. Лейси вдруг заметила, что за весь день так и не смогла отделаться от мысли о бедной Изабель Уоринг и от ее истории. Боль этой женщины была так ощутима. Изабель настойчиво пригласила Лейси на чашечку кофе и говорила только о своей дочери.
— После развода я переехала в Кливленд — я ведь выросла там. Эмили тогда лет пять было. Росла она то у меня, то у отца — так и ездила туда-сюда. Нас троих это устраивало. Я потом снова замуж вышла. Билл Уоринг был намного старше меня, но человек замечательный. Умер три года назад. Я так надеялась, что Эмили найдет себе хорошего мужа, детьми обзаведется, а она все о карьере мечтала. Но незадолго до ее гибели мне показалось, что у нее есть мужчина. Я по голосу поняла. — Потом Изабель спросила, почти по-матерински: — А у вас как жизнь, Лейси? Нашли своего единственного?
Лейси хмуро улыбнулась, вспомнив этот вопрос. «Нет никого, иначе по мне бы видно было, — подумала она. — После тридцати, правда, биологические часы тикают все громче. У меня есть отличная работа, прекрасная квартира, есть друзья и близкие. Жизнь у меня совсем не скучная. Жаловаться не на что. Всему свое время».
Дверь открыла мама.
— Кит на кухне. Джей уехал за детьми, — сообщила она, обняв Лейси. — У нас гость, пойдем, я вас познакомлю.
Удивившись, Лейси вошла в гостиную и увидела незнакомого мужчину: он стоял у массивного камина и потягивал из бокала коктейль. Раскрасневшаяся от смущения мама представила: Алекс Карбайн. Сказала, что знакомы они уже много лет, а недавно случайно встретились вновь.
— Джей продал ему большую партию оборудования для нового ресторана, который Алекс недавно открыл в городе на Западной 46-й улице.
Лейси поздоровалась с ним за руку и окинула оценивающим взглядом. «Лет шестьдесят, — подумала она, — мамин сверстник. На вид обеспеченный, вполне приличный мужчина. А мама прямо трепещет от волнения. Что здесь творится?» При первой же возможности она вышла в кухню, где Кит готовила салат.
— И как давно это продолжается? — спросила она у сестры.
Со стянутыми на затылке белокурыми волосами Кит невероятно похожа на модель с обложки журнала «Марта Стюарт», подумала Лейси. Улыбнувшись, Кит ответила:
— С месяц, наверно. Он ничего так. Джей его однажды на ужин пригласил, а мама как раз у нас была. Алекс вдовец. Всю жизнь занимается ресторанным бизнесом, но этот ресторан — его первая собственность, как я понимаю. Очень даже милый ресторанчик.
Хлопнула входная дверь, и они обе вздрогнули от неожиданности.
— Готовься, — предупредила Кит. — Джей привез детей.
Когда Тодду исполнилось пять, Лейси стала брать его, а позже и остальных детей на прогулки по Манхэттену — показывала город, каким узнала его от отца. Такие вылазки между собой они прозвали «днями Джека Фаррелла», и в эти дни было все: от бродвейских дневных представлений (она уже пять раз посмотрела постановку «Кошек») до походов в музеи (самым любимым стал Музей естествознания со всеми его скелетами динозавров). Они вдоль и поперек исследовали Гринвич-Виллидж, ездили в трамвайчике до парка на острове Рузвельта, на пароме добирались до острова Эл-лис, обедали на верхушке Всемирного торгового центра, а в «Рокфеллер-Плаза» катались на коньках.