– Да, задолго до того, как это понял я. Мэллори всегда знала, насколько все серьезно. У нее отличные инстинкты. Это делает честь и вам. Она, похоже, твердо верит в то, что вы сможете…
– Она думает, я могу восстановить его за один день. Это невозможно. Все гораздо серьезнее и не ограничивается данным инцидентом. На то, чтобы узнать все причины, уйдут месяцы и даже больше, если еще начать разбираться с его злостью. Ведь именно поэтому он хлопает дверьми. Где-то на подсознательном уровне он постоянно озлоблен.
– Это началось не так давно. Я согласен, что проблема намного сложнее, чем кажется. Но может быть, все началось полгода назад. До этого…
– До этого он много пил. И это продолжалось многие годы, так?
– Ну… да.
Джоанна обвела взглядом комнату: вездесущий мусор и хлам свидетельствовали о депрессии и отчаянии, которые довлели над живущим здесь человеком. Вид комнаты навевал уныние.
– Чарльз, Рикер говорил мне, что вы знакомы с ним уже около четырех или пяти лет. Он всегда был таким неаккуратным?
– Да, но его старая квартира в Бруклине производила не такое удручающее впечатление, – Чарльз толкнул ногой коробку, где оказалась какая-то еда. По треугольной форме плесени можно было предположить, что это кусок пиццы.
– Там все по-настоящему заплесневевшие продукты он держал в холодильнике, – Чарльз попытался улыбнуться. – Ладно, в любом случае Рикер никогда не был неуравновешенным человеком. Никаких признаков нестабильного психического состояния. И он
Джоанна кивнула, последние слова подтверждали теорию Мэллори: озлобленность Рикера началась после нападения на него полгода назад.
Ее мышь в рыжем парике обучалась быстро. Мэллори не подходила ближе, чем на двадцать шагов. Лишь на несколько минут он остановился, чтобы позвонить со станции «Уолл-Стрит», а потом они снова продолжили гонку по всему городу – поезда, станции, станции, поезда. Он был напуган, Мэллори видела: его черные очки съезжали, лоб покрылся испариной. Он обернулся – она улыбнулась, заставляя его почти споткнуться от неожиданности и страха. Мэллори знала, что его следующей остановкой будет «Гранд-Сентрал».
Джоанна наклонилась и дружески похлопала Чарльза по руке:
– Я вижу, что вы хотите мне что-то сказать. Что-то очень личное?
Да, она угадала, Чарльз покраснел, словно извиняясь за то, что ему приходится об этом говорить.
– Только между нами, – нерешительно начал он.
– Как доктор доктору, – ответила Джоанна.
– Я слышал эту историю от третьего лица, Луи Марковица.
– Приемного отца Мэллори.
– Да. Луи был начальником специального криминалистического отдела, и он очень беспокоился за Рикера, – Чарльз замолчал: только что он сам признал, что проблемы Рикера начались задолго до того, как в него стреляли полгода назад. – Не то чтобы я давал Луи консультацию. Вы знаете, я не практикую сам, я просто поговорил с ним, чтобы его успокоить. Луи не мог решить эту проблему с полицейским психологом, поскольку, по его словам, тот не вызывал в нем никакого доверия. Поэтому я оказался единственным, с кем Луи мог поговорить. Рикер зациклился на своей бывшей жене. К тому времени они были в разводе около пятнадцати лет. И то, что он был ей просто одержим – это мягко сказано.
Чарльз улыбнулся, угадав мысли Джоанны: