Вот она в образе шестирукого гиганта закидывает окружающих ее монстров в самый центр сумевших организовать сопротивление групп обороняющихся. Потом превратившись в мелкую шуструю мартышку, пронеслась под ногами рерохов, попутно подрезая занятым сражением воинам сухожилия, своими превращенными в мелкие узкие ножи ладонями.

В следующий момент, тварь оказалась позади хорошо экипированного воина неизвестной расы, полностью закованного в доспех, который успешно отбивался сразу от пяти противников. Не меняя пропорций своего тела, мартышки отрастила огромную волчью голову на длинной шее, и когда та оказалась немного выше ничего не подозревающего воина, ее пасть раскрылась, и сомкнулась на шлеме воина так, чтобы зубы оказались на стыке доспехов.

Сильным рывком, тварь оторвала рыцарю голову, после чего сама приняла вид закованного в костяную броню бойца и направилась к очередной группе сражающихся.

Но внезапно остановилась, и стояла несколько секунд, как будто к чему-то прислушиваясь.

Оставив намеченных ранее воинов в покое, монстр превратился в маленькую сороконожку, и никем не замеченный побежал по полю боя к своей, известной только ему цели.

На экране мелькали ноги разумных, и разнообразные лапы чужаков. Но разобрать кому они принадлежали никоим образом не представлялось возможным. Камера показывала происходящее из-за спины сороконожки, масштабируя все таким образом, чтобы область обзора примерно соответствовала тому, что видит само насекомое.

Перед очередной парой сапог сороконожка остановилась. Ее голова отделилось от тела, вытянувшись на тонкой, шириной со спичку шее вверх сантиметров на сорок. Изо рта высунулось узкое жало, и вонзилось под колено нависающему над ней существу. Как раз туда, где жесткая кожа сапог заканчивалась, и начиналась тонкая ткань штанины.

Обладатель сапог укус не оценил, и на только успевшую вернуть голову на место сороконожку опустилась твердая подошва. Раздался хруст. Кого укусил монстр, камера так и не показала.

Этого и не требовалось.

На большом экране Сазеанель ойкнул, и развернувшись припечатал ногой по земле, старательно что-то размазав подошвой.

— Все нормально? — спросил стоящий рядом лучник.

— Да, думаю да, — ответил маг.

Но это было не так. Эльф стремительно бледнел, и спустя полминуты стал задыхаться. Никто из находящихся рядом не смог ему помочь. Еще спустя минуту он затих, и взгляд помутневших глаз безучастно уставился в небо.

Без поддержки мага, оставшихся рейнджеров постепенно перебили. Но на это Гертран смотрел уже без всяких эмоций. Его попытки сбросить оковы чужой воли прекратились.

Экран опять разделился на множество, показывая происходящее сразу в дюжине мест. Еще пять минут лугасу пришлось досматривать картину разгрома.

За это время небольшой всплеск эмоций у Герта вызвало только окончание драмы.

Одна из камер сместилась к коменданту. На Шир-Заура до сих пор действовал успокаивающий эффект ментальной установки Гертрана, благодаря чему он не только сумел прожить все это время, но и собрал вокруг себя наибольший отряд воинов, из тех кто все еще мог сражаться.

Положение выживших было безнадежным, и Шир-Заур прекрасно это видел из-за спин не пускающих к нему монстров воинов и магов.

Он принялся с мрачным видом объяснять что-то стоящим вокруг него немногочисленным рерохам. Что именно он говорил, понять не удалось. Камера находилась слишком далеко, и шум сражения полностью перекрыл голос коменданта.

Речь закончилась. После небольшой задержки, к Шир-Зауру пробрался его бессменный помощник, и стал прямо перед ним. Молодой рерох выглядел взволнованным. Коменданту видимо что-то не понравилось, и он стал спорить с Харлином.