Меня подхватили Костя и Ульяна, волосы которой сияли обновленной бирюзой. Из солидарности она перебралась ко мне на заднее сиденье. Указав на приветливого водителя, на губах которого блуждала загадочная улыбка, она очертила в воздухе сердечко, и я показала ей большие пальцы. Никакой ревности я и в помине не испытывала, лишь искренне радовалась за обоих.
– Чего притихли, болтушки? – спросил Кот.
– Недоброе замышляем! – бодро ответила Ундина.
– Мм! Я в предвкушении, – непривычно мурлыкнул он в ответ.
Я уже успела нащелкать немного фото и принялась демонстрировать Ульяне результаты.
– О! Мне эта нравится! – ткнула пальцем Ундина в одну. – И эта. И вот эта. Слушай, меня так редко хорошо снимают, а тут с ходу целых три удачных фотки. Зря ты про фотосессию заикнулась, теперь я точно от тебя не отстану.
– Да приставай, ради бога! Я только за, – порадовалась я, что не придется уговаривать модель. – А Санчо намного круче меня снимает, так что ты не пожалеешь.
– Девочки, а меня возьмете? – влез в беседу Кот.
– А как же! Но не за просто так, – тут же парировала Ундина.
– Ну ты же знаешь, я готов на многое.
Хе-хе. Кот еще не осознавал, на что именно подписывается.
Так мы и ехали, смеясь и болтая. Дорога до дворца бракосочетаний не заняла много времени. Слегка завидуя тем, кто направился прямиком к месту празднества, мы вошли в пахнущие советским союзом стены. Тут уже ждали немногочисленные родственники с обеих сторон. Покончив с процедурой обнимашек-целовашек, побледневшая вдруг Варька шепнула:
– Не люблю этот казенный запах, хуже него только больничный. Скорей бы покончить с официальной частью.
– Тебя не мутит? – тихонько поинтересовалась я.
Судя по тому, как невеста морщилась, мое предположение было недалеко от истины. Я достала из сумочки маленькую бутылочку с водой.
– Будешь?
Подруга выпила ее одним глотком, и я спрятала обратно пустую тару.
– Благо долго ждать не придется. Мамка обо всем договорилась, первыми пойдем, – откомментировала она.
Так и вышло. Наступил тот самый момент. Живые музыканты заиграли марш Мендельсона, и все больше бледнеющая Варька затравленно рыскнула по сторонам глазами. Ермак стиснул ее ладонь и, не глядя, вполголоса проворчал:
– Поздняк метаться, теперь не сбежишь.