9–10 июня 1943 года

г. Алжир, Французский Алжир – г. Руан – г. Париж, Французское государство

Жаркое африканское солнце и лазурное море не могли исправить наипаршивейшего настроения адмирала Дарлана. Адмирал был, пожалуй, единственным французским военачальником, хоть как-то с положительной стороны проявившим себя после позорной капитуляции страны перед немцами. Собственно, только решительные действия адмирала в конце прошлого года позволили объединённым силам Франции, Рейха, Италии и Испании разгромить союзный англо-американский десант в Северной Африке[23]. Триумф. Куча орденов от Гитлера, Петена и от других союзников – прихлебателей германского фюрера. Целый воз бонусов и почётных званий. Но… Петен так и не вернул адмирала во Францию, оставив его рулить Алжиром.

Ссылка? Да и чёрт с ней и с вами. Здесь спокойнее, сам себе хозяин.

Первоначальная эйфория от блистательной победы над англосаксами стала быстро проходить у адмирала, когда начали появляться новости об идущих косяком катастрофах на Восточном фронте. А ведь казалось, что позор капитуляции 40-го года и вынужденный союз с Третьим рейхом будет всё же сглажен тем, что Франция в этой войне будет на стороне победителя. Казалось, что ещё чуть-чуть и Рейх сомнёт русских. Ещё чуть-чуть – война закончится, и Франция вздохнёт спокойно и свободно. Зачем Гитлеру Франция? Ведь у его ног будет огромная Россия. Но русские, будто очнувшись от спячки, начали молотить-перемалывать германские армии одну за одной, и этих армий русским показалось мало. Вслед за немецкими армиями Сталин начал проглатывать союзников Рейха, тоже одного за другим, даже не останавливаясь на перекур-передышку.

Гибель Гитлера и поражение Рейха. Да, что бы там официально ни говорили о перемирии и прекращении войны, но реально то, что произошло, – иначе как поражением и капитуляцией Рейха перед Советами не назовёшь. Хрен с этими бошами. Но Франция… Франция оказалась на стороне проигравших. И ещё этот старый маразматик Петен решил поиграть в великую державу. Это ж надо было ему додуматься ставить условия Сталину! Лучше бы в оловянных солдатиков играл. Ведь нечем остановить русские танковые армии, неспешно идущие по французской земле. Нечем! Всё, буквально всё тяжёлое вооружение французской армии отдано Гитлеру и сгинуло в русских лесах и болотах. И почти все, кто ещё хотел и мог отдать жизнь за Францию, за её достоинство, за её право называться великой державой, уже тоже сгинули. Сгинули либо в огромно-ужасных русских котлах-окружениях, либо в рядах разгромленной немцами и англичанами «Сражающейся Франции».

Да, де Голль и его маленькая армия! Адмирал начал жалеть о своём приказе казнить де Голля. Казалось бы, всё правильно. Предатель, выступивший против своей страны, вставший на довольствие у англичан, бомбивших французские города и предательски топивших французские корабли. Название пафосное себе придумал – «Свободная Франция», «Сражающаяся Франция». Красивое название не отменяет того факта, что ты пошёл против законного правительства своей Родины. Ты предатель! И вот совсем недавно адмирал понял, что всё не так однозначно. Де Голль был шансом для Франции. Интересно, кто это придумал? Не сам же этот длинноносый верзила-дезертир. Ведь что могло бы получиться? Если побеждает Рейх, то Франция – союзник победителя и всё хорошо для французов. Если Рейх проиграет войну, то на сцену выходит де Голль и объявляет, что маршал Петен предатель и его правление нелегитимно, что истинным представителем Франции является «Сражающаяся Франция», воевавшая на стороне победителей. Верхний слой политиков, сотрудничавших с проигравшей стороной, пойдёт под молотки, но Франция-то так и так была бы на стороне победивших. И вот выходит, что адмирал своими руками уничтожил крохотный шанс для Франции сохранить своё лицо и не оказаться на проигравшей стороне.

Есть от чего впасть в тоску. И не исправишь уже ничего.

На террасу, где Дарлан пил свой утренний кофе с круассанами, вошёл в сопровождении одного из адъютантов адмирала подполковник Штауффенберг[24]. Граф пару месяцев назад был назначен германским Генштабом офицером связи при штабе французской армии в Алжире. И, как ни странно, подполковник сумел расположить к себе никогда не испытывавшего симпатии к немцам Дарлана. Наверное, адмирал находил созвучными своим мыслям обмолвки, которые иногда позволял себе Штауффенберг в отношении политики Гитлера.

Иногда Дарлан и Штауффенберг встречались в неформальной обстановке. Бухнуть, развлечь друг друга неспешной беседой или иной раз завалиться к девочкам в элитный клуб. Во время таких встреч адмирал делился с графом своими мыслями, особенно откровенными их разговоры стали после известия о гибели Гитлера и о прекращении войны Рейха с русскими.

– Доброе утро, господин адмирал.

– Доброе утро, господин граф, – печально кивнул адмирал. – Присаживайтесь. Кофе?

– Да, не откажусь.

Адмирал знаком показал адъютанту, мол, организуй.

Через минуту на столике перед немецким подполковником уже стояла вазочка со свежими круассанами, а через две – и чашка с ароматным кофе. Штауффенберг сделал первый маленький глоток и блаженно зажмурился.

Дарлан только собрался поинтересоваться целью раннего визита графа, но тот его опередил.

– Господин адмирал, а вы готовы осуществить то, о чём мы с вами говорили на днях?

– Ах, Клаус, это ж пустые мечты и рассуждения. Что я могу сделать для несчастной Франции, сидя здесь, в Алжире? Пустое это.

– Но всё же. Если вам представится такая возможность?