Человеческое существо, приходя в этот мир, прежде всего ощущает его враждебность, инаковость и недобрую таинственность. Новорождённый плачет не столько от голода, сколько от необратимости сего воплощения, от страха бодрствования; насытив своё маленькое тело и согревшись материнским теплом, он находит убежище в глубинах сна, в пещере покоя и любви, из которой был изгнан законом кармы. С годами его сны будут удаляться от этого места, память о нём тускнеть, вера в незыблемость материального мира укрепляться, пока, под воздействием сколь услужливой, столь и назойливой современной цивилизации, он не начнёт верить, что стал человеком не сразу, что его «не было» до рождения в теле, что сны – лишь случайные импульсы отключённого мозга, и после смерти люди исчезают в никуда, так же, как появились из ниоткуда. Он привыкнет к мысли, что реальность, данная нам в физических ощущениях, – единственный надёжный ориентир, а все явления, не подчиняющиеся законам физики, равно как и странные совпадения, невероятные случайности, удары судьбы и улыбки фортуны – просто недостаток объективных данных, недобросовестный их анализ или отсутствие адекватной теории; дескать, нечего пенять на зеркало… Хотя наше сознание как раз и есть зеркало, а рожи корчит нам «окружающий большой мир», в котором грубая материя занимает подвальный этаж.

Но, к счастью, все уловки современной цивилизации (а точнее, её убогие уловки в особенности) не способны вполне обмануть человека, если он сумел, пройдя через кузницу общественной жизни и образования, сохранить своё ключевое качество – свободу. Эта свобода при наличии самой главной движущей силы вселенной – воли – может стать весьма эффективным двигателем, который способен поднять человека над плоскостью материальных феноменов и даже (со временем) развить у него органы сверхфизических чувств, в быту огульно именуемых «интуицией». Человек, осознавший ограниченность материальной парадигмы и возможность ответов на кардинальные онтологические вопросы за её пределами, обязательно начнёт искать выход за эти пределы и, осуществив его, окажется в том же положении, в каком он был много лет назад, лёжа на весах родильного отделения.

Всё, находящееся за пределами сферы грубой материи, в европейской традиции для упрощения принято именовать астральным миром, что является не столько характеристикой данного мира (или миров), сколько указанием на ощущения, которые испытывает в нём новоприбывший или случайный путешественник: астральный (от α-στηρ) означает «зыбкий», «не имеющий опоры»; это чуждое нам, неуклюжим детям Геи, измерение, в коем всё же можно научиться ходить, видеть, говорить и уклоняться от опасностей. Более того, это необходимо сделать прежде, чем мы лишимся своего скафандра из мяса и костей, ибо, если мы окончательно перейдём в астральный мир недоношенными, наша судьба в нём будет незавидна. Религия (любая, религия per se) – обезболивающее средство, которое колет в коленку хромой танцор, чтобы не страдать во время выступления. Это помогает, безусловно, однако не может сделать плохого танцора хорошим.

Собственно, всё сказанное – лишь предуведомление для астрального путешественника, каковым становится всякий, распрощавшийся навсегда с провинциальным городком современных представлений о мире, современной «академической» философии и науки, современного искусства, ограниченного критериями «популярности» или «избранности», с брезентовым шапито «экстрасенсорики», «паранормальных явлений», «психологии глубин» и газетных гороскопов. Но когда этот первый, самый важный шаг, сделан – чаще всего, под влиянием той силы, которую есть все основания назвать «Божьей волей» и которая скрыта в нашем сердце от рождения – дальнейший путь требует немедленного вмешательства иной силы, действительно находящейся в арсенале индивидуального интеллекта: скепсиса. Силы, коей мы обязаны одному ироничному молодому человеку в шляпе и крылатых сандалиях.

«Скепсис? – спросите вы с удивлением. – Разве не с него началась современная наука и философия? Разве не он победил традиционное знание и разрушил основание веры? Разве не под его натиском съёжилась и забилась в угол мораль, дети утратили почтение к родителям, а мифы стали сказками?» Что ж, это так, было бы глупо спорить. Однако все перечисленные бесспорные факты не имеют отношения к нашей теме. Одним и тем же ножом можно зарезать курицу, нашинковать зелень, вскрыть конверт и убить человека. Более того, все эти действия может совершить одна и та же рука, ведомая импульсами одного и того же мозга. Если мы углубимся дальше в нашей материалистической аналогии, нам так и не удастся выйти за пределы однородной цепочки взаимосвязанных инструментов, находящихся в распоряжении ума, поскольку всё (включая саму жизнь в любых возможных традиционных и нетрадиционных смыслах) является лишь его инструментом, а первым и главным из них, управляющим остальными, служит воля. Если индивидуальная воля приблизилась к абсолютной настолько, что индивидуум начал оперировать в области духовного, его ум уже как минимум готов к тому, чтобы не резать кур ножом скепсиса, а пользоваться этим инструментом в гораздо более тонких целях.

Независимо от того, осознают они данный факт или нет, многие люди в силу внешних и внутренних причин объективно начали своё астральное путешествие и должны учиться плавать, уже находясь на порядочной глубине. Астральный мир – это не астрономический космос и даже не его антропоморфная репрезентация; это не «следующий этаж» мироздания и не его «подвал». Астральное проницает всякий мыслимый континуум, это еле заметная рябь на поверхности материального «ничто» и, в то же время, гигантский водоворот первичного хаоса; бездонная пропасть, в которую летит наше сознание в тот момент, когда тело уже погрузилось в сон, а команда зажечь рампу сновидения немного запоздала. Это среда обитания даймонов, в каковую мы, великие путешественники по мирам воплощений, попадаем после настолько долгого и богатого на невероятные приключения анабасиса, что не можем припомнить практически ничего, относящегося к сему миру и воспринимаем его как совершенно чуждый нам. Что, следует заметить, за редким исключением взаимно.

Автору этих строк встречалось немало людей, которые, расширив сознание в область нематериальных представлений и начав видеть взаимосвязь феноменов за пределами физической причинно-следственно цепочки, ощущали себя буквально опутанными подобными тонкими связями, как Гулливер – микроскопическими канатами жителей Лиллипутии. Они видели, как числа в номере чьего-то телефона, странная улыбка незнакомца, неоновая реклама с выпавшими буквами, обрывок фразы, донёсшийся из открытого окна, складывались в мрачное предзнаменование, которое – о ужас! – сбывалось. Всякое сочетание незначительных факторов, дуновение чужой эмоции, скрытый знак, символ или намёк превращались для них в омен, неумолимое предзнаменование. И чем чаще сбываются их предвидения, тем больше тонких феноменов вычленяют они из окружающего мира, опутывая себя этими видениями до полной беспомощности, прострации и ощущения непрерывного падения в пропасть (чем, собственно говоря, подобное состояние и является в действительности). Испытывающие его люди часто страдают от «сглазов» и «наговоров», злонамеренных магических действий, «астральных вампиров» и прочих неприятностей из сферы голливудского жанрового кино. Их страдания вполне реальны, и – что неудивительно – направленная против враждебных сил «квалифицированная помощь» со стороны разнообразных «колдунов» и «ведьм» часто исправляет положение, однако ненадолго и не окончательно (следует отметить, что в случае присутствия в этой печальной картине подлинной магической воли, именно такие попытки защититься от астральных фантомов ведут неумелого путешественника в ловушку, из которой ему уже не выбраться). Реальность – даже мир грубых материальных феноменов – в гораздо большей степени, чем подобное может себе представить неопытный астральный путешественник, есть воля. Из видимых его расширенными от удивления глазами тысяч взаимосвязей и знаков лишь единицы обладают реальностью (то есть представляют независимую волю), остальные же – фигуры, рисуемые дымом в прозрачном воздухе. Их реальность для него складывается из его же собственной воли, действующей словно бумеранг; эти фантомы в самом буквальном смысле могут быть названы вампирами, поскольку питаются волей порождающего их ума, и «неоспоримость» их присутствия определяется верой в таковую питающего их субъекта. Но точно так же, как умелому миму ничего не стоит спрятаться среди манекенов, застыв в самой невероятной позе, реальной (и, нередко, враждебной) тонкой сущности ничего не стоит затеряться среди призраков, – ведь её отличие от них какое угодно, но только не внешнее. Таким образом, первым, от чего следует избавиться астральному путешественнику, будут его собственные галлюцинации. Практически всё, что видит новоприбывший в астральной сфере, ему кажется. Это игра света и тени, неверное пламя свечи, волны холодного или горячего воздуха, сизый дым, осязательный шум, шелест спутанных мыслей. Тишина – вот девиз путешественника. Тишина мыслей, чувств и воли, которая вся без остатка должна быть мобилизована и направлена на сохранение такой тишины. Лишённые воли призраки становятся всё прозрачнее, всё меньше вибрируют наши ощущения, переставая порождать новых фантомов, пока мы не замираем, как охотник в засаде, полностью слившись с ландшафтом, растворившись в тишине, менее заметные, чем самый лёгкий фантом. И если на этом фоне возникнет какая-либо сущность, у нас окажется несомненное преимущество перед ней – ведь мы будем хорошо осведомлены о её реальности, а ей станет негде спрятаться среди пустыни нашего спокойного скептического взгляда, какую бы форму она не принимала. И тогда, быть может, враждебность уступит место диалогу.

Рене Генон весьма удачно сравнил человека, укоренённого в духовной сфере, погружённого в неё, с шестом, воткнутым в дно быстрой реки. Данный шест неподвижен, однако воды потока, огибая его, создают буруны и завихрения вокруг, круги на воде. Следовательно, все, кто близок такому человеку, находятся в сфере этого волнения, и для них астральное пространство значительно более бурное и опасное, чем для остальных. Их шансы столкнуться с астральным фантомом гораздо выше и, соответственно, им гораздо важнее соблюдать осторожность и ясность восприятия, поддерживать внутренний баланс, не доверять обманчивым ощущениям и быть скептиком во всём, что касается астральной сферы. Жить рядом с мистиком, магом или алхимиком – не самая лёгкая судьба, дорогая Синтия…

«Чтобы сделать золото, надо иметь золото». Эта старинная алхимическая максима говорит о том, что наше Золото может быть получено только в результате операций над вульгарным золотом, и как ни богата наша земля, каковы бы ни были удобрения и плуги, если нет зерна, ничто не прорастёт. Чтобы вырастить золото, нужно посадить его в землю, и тебе должно быть известно (если ты, конечно, не Пиноккио в самом начале его алхимической эпопеи), что в рамках нашего рассмотрения под вульгарным золотом следует понимать не презренный металл, а обыденную персону, ту сернистую тинктуру, которой окрашена наша душа, и недостаток коей позволяет нам характеризовать человека как «бесцветную личность». Такой личности – лабильной, неустойчивой, внушаемой в терминах современной психологии – нечего инвестировать в Делание, если подобное предприятие привлечёт её интерес. Сколько ни поливай пустой горшок, вырасти могут одни сорняки (хотя иногда весьма внушительных размеров).

Что же даёт наличие этой тинктуры, изучив которую и найдя способ её очистки, мы можем говорить о нашем золоте? Её сернистый характер скажет сам за себя: способность к фиксации. Эта способность определяется, среди прочего, наличием своего мнения – не в качестве результата более или менее осознанного выбора лучшего кандидата среди чужих мнений, опирающегося на их «авторитетность», а как интегральный итог личного жизненного опыта, его самостоятельного анализа и следования интуиции. Она исключает легковерие и доверчивость, оставляя скромное место (если вообще оставляя) лишь для веры в самом строгом религиозном смысле. Период, в который мы обрели это воплощение, характеризуется полной и безоговорочной победой лжи как императива общественного сознания. Нам лгут газеты и журналы, телевидение и интернет, научные книги и статьи, наши демократические «избранники», их политические «противники», наклейки на продуктах и прогноз погоды. Нас обманывают наши коллеги, наше начальство, наши подчинённые; их всех обманывает наш финансовый директор, а его – министр финансов, которого обманывает Международный Валютный Фонд. Нас обманывают врачи, экономисты, аптекари, фермеры и автомобильные дилеры. Нам лгут интернет-блоги, биографии их владельцев, благотворительные фонды и призывы о помощи. Нас обманывают священники, «духовные учителя» и целые учения, последователи которых, искренне заблуждаясь, распространяют ложь, не подозревая об этом. Мир давно сплавлен в одну гигантскую пёструю наживку в мышеловке Кали-Юги, коя хлопает с интенсивностью автоматной очереди. При этом нигде не сказано – ни в одном учении, ни в одном тексте, ни одним философом или мудрецом – что доверчивость является добродетелью. Простота – вероятно, но те, кому рекомендовано «быть мудрыми, как змии», вряд ли могут позволить себе наивность и легковерие. Для тех же, кто намеревается последовать совету «взять золото и посадить в нашу землю», всё поистине просто: если нет семян, нечего сажать.

Алхимическое Делание является одним из герметических путей, и магия принадлежит тому же семейству. Взаимодействие с любыми даймонами (среди которых не существует «добрых» в профанном понимании, а есть лишь благосклонные и враждебные) требует наличия такого же личностного стержня-фиксатора, как требует его любое «астральное путешествие» и любой ритуал, связанный с энтеогенами или техниками «расширения сознания», поскольку по сути это то же самое, что открыть настежь дверь своего дома в самом опасном районе города: вряд ли подобный эксперимент закончится удачно для экстатического «лабильного субъекта», не вооружённого железной личной волей.

Если рассмотреть примеры общения современных людей – в интернете, в печати, в политических выступлениях, в телевизионных шоу – можно придти к выводу, что они в точности отражают понятие личности в современной парадигме. За очень редким исключением, люди не обмениваются мнениями, а «полемизируют», то есть пытаются изменить мнение оппонента на противоположное, заранее зная, что сие бессмысленно, поскольку оппонент выступает с точно таким же императивом. «Мнение» же каждого из участников не является его личным мнением. Это некое «сложившееся мнение», которому они – в самом лучшем случае – пытаются придать личностные черты; это мнение не людей, но «сторон». Да, коллективно, «стороной», можно победить в драке или пойти на каторгу, однако коллективно нельзя достичь мокши или Unio Mystica. Это удел личности. Личность, наша тинктура, в своей совершенной форме есть камень, она самодостаточна и нерушима, ей не нужен сосуд, в коем всегда нуждается жидкий кисель коллективного субъекта. Любое стороннее мнение личность воспринимает как часть опыта, ассимилирует его и интегрирует в своё мировоззрение, а не блаженно разливается по его стенкам или отторгает как ядовитого скорпиона. Ничто не должно быть просто принято, как есть, кроме verbum Dei, каковое можно услышать только в своём сердце. И ничто не должно быть отвергнуто как потенциально полезный опыт.

Не существует «правильного» для всех и «неправильного» для всех. «Все люди равны перед Богом, но не между собой», – сказал один итальянский маг. В мире нет абсолютно правильных учений (что истинно – христианство или буддизм? Ошибался ли пророк Магомет, утверждая, что Христос – один из пророков? Правы ли раввины, которые считают его самозванцем?). Истина едина, но она никогда не была записана или высказана при помощи слов, потому что это невозможно. Каждый из нас должен найти свою нить Ариадны и следовать за ней; мы все когда-нибудь сойдёмся у одной двери (если дойдём, разумеется). Не к лицу делателю подписываться под анафемами, раздаваемыми «контринициатическим организациям» даже такими авторами, как Генон, поскольку он сам был членом многих из них, и никакой катастрофы в его жизни это не вызвало, однако стало частью опыта, каковой только и оправдывает подобные категоричные суждения. Контринициация – это инициация, а значит, лучше, чем ничего. Всякий малолетний сатанист стоит ближе к Богу, чем добропорядочный «воскресный» христианин, коий на самом деле верит только в свою чековую книжку. Да, контринициатические учения таят в себе опасность. Но именно опасность даёт нам наиболее полезный опыт, а значит, и лучшее золото для нашего Делания; поиски истины всегда опасны… Рыцарские романы, в которых нет жестоких битв, дальние плавания, в которых нет кораблекрушений, жизненный опыт, в котором нет ни одного столкновения с опасностью – идеал даже не столько труса, сколько убогой личности, смертельно скучного человека.

Среди таких беспросветно серых людей очень много любителей авторитетов. Нет лучшего друга для сторонника «правильной жизни», чем какой-нибудь авторитет. Сказано было: «Встретишь Будду – убей его». Но к этому следует ещё добавить: «Встретишь книгу, написанную Буддой, – сожги её». Есть люди, выгрызшие себе, подобно мыши, маленькую бумажную крепость в Библии, Коране, книгах Генона, Эволы, Хайдеггера, Кроули, Кастанеды, Блаватской и др., в которой они живут и порицают всех, кто не желает разделить их уютную норку. Все книги мира вместе взятые ценны только как часть твоего личного опыта; сами по себе они (как и добрые советы) не защитят тебя от подлинных опасностей, не заменят гнозис, то есть подлинное знание, не приведут тебя к спасению и не подарят бессмертие. Но если ты будешь умело сжигать их в атаноре своего ума, они могут дать достаточно тепла, чтобы согреть твой философский плод.

Важнейшей проблемой всякого становления является проблема дихотомии «я» – «не я». Неопределённость понятия личности во всех возможных смыслах, начиная с бытового и заканчивая интерпретациями «психологических школ», характерная для нашего времени, не может быть вменена в вину исключительно современной парадигме; этот туман скрывает за собой область, в которой осуществляется контакт между духовным, душевным и нуменальным, и область эта стала погружаться во мрак забвения вместе с богами античного мира.

Чем отличаюсь «я» сейчас от «меня» пятнадцать лет назад? «О, тогда я был совсем другим человеком, – часто можно услышать ответ, – я был очень молод…» и т. д. Строго говоря, минуту назад я тоже был другим человеком (по крайней мере, ещё не написал этих строк); что же позволяет нам, не испытывая затруднений, пользоваться одним и тем же местоимением по отношению к месту, которое всякий миг иное? Единое сознание. Только ему видны одновременно все метаморфозы нашей личности, начало и конец коих лежат за пределами данного воплощения. Только этот независимый арбитр, подобно канве, удерживает вместе узор, вышиваемый нитью судьбы и называемый нами «я»; мы отождествляем единое сознание с оным фантомом по одной, но очень веской причине: такое отождествление является единственной формой бытия последнего. Когда мы говорим себе «я был», «я таков», «я буду», мы слышим искажённое эхо голоса независимого арбитра; когда мы задаём себе вопрос «кто я?», сей вопрос принадлежит ему. Во всех случаях разнится лишь аудитория. Но единство сознания не безусловно в этом воплощении. Даже если на время отставить случаи так называемых «органических заболеваний психики», каждый здоровый с точки зрения современной медицины человек может переживать состояния, в которых он не является собой, когда канва единого сознания оказывается разорвана, и человек не может и не хочет считать своими действия, совершённые в его теле субъектом, абсолютно чуждым его личности, как он её видит. Патологическое опьянение, большие дозы энтеогенов, столь популярное среди адвокатов «состояние аффекта», черепно-мозговые травмы и другие радикальные изменения психосоматического состояния человека создают прорехи в осознанности, каковые немедленно оказываются заполнены совершенно иным узором, и узор этот чаще всего оказывается страшен, как лицо горгоны. Дурная шутка, будто подобные проявления – наше глубинное «я», наше бессознательное, вырвавшееся наружу (то есть мы сами, ужасные ублюдки, скрывающиеся за хрупкой маской бодрствования), прижилась и многим обеспечила академическую карьеру; однако она не в состоянии объяснить редкие, но достоверные и описанные в медицинской литературе случаи, когда такой разрыв приобретает перманентный характер, и жизнь индивидуума оказывается состоящей из двух и более полноценных жизней независимых личностей в одном физическом теле, при полном незнании каждым субъектом остальных.

Оставим правовые импликации вышеприведённых рассуждений на растерзание юристам и психологам и обратимся к алхимическим операциям. В истоке Делания лежит separatio, или разделение – этап, совершенство выполнения которого во многом определяет успех всего предприятия. Всякая субстанция, избранная объектом алхимических манипуляций, должна быть разделена на три известные алхимические составляющие, каковые проходят дальнейшую очистку. В случае Влажного Пути разделение достигается посредством dissolutio, то есть растворения, и последующей дистилляции раствора; в случае Сухого Пути separatio достигается кальцинацией и плавлением. В обоих традициях первоначальным и наиважнейшим результатом этих операций является разрушение формы, выделение общего внеформального принципа, сопровождаемое утратой объектом его дифференцированных свойств. Так, в результате кальцинации, материя превращается в calx, мельчайший порошок, своей однородностью напоминающий жидкость. Даже близкий человек не сможет отличить прах кремированного родственника от другого праха, подвергшегося такой же степени кальцинации. Кроме того, не следует забывать, что алкоголь (al-cohol) по-арабски означает «тонкий порошок». И вправду, очень трудно разглядеть в прозрачном очищенном спирте образ пшеничных зёрен или виноградной лозы… Но кто же является оператором, а кто – материей? Казалось бы, второе очевидно – вульгарное золото нашего «я», дешёвая тинктура профанной личности претерпевает метаморфозы, в конечном итоге приводящие к её трансмутации и превращению в истинное Золото Мудрых. Неочевиден субъект оператора, поскольку на начальном этапе он недифференцирован и слит с вульгарной материей. Тот, кто принимает решение стать на путь Делания, кто пытается очистить себя, кто начинает изучать и практиковать, кто подчиняет себе телесное и следует аскезе, есть ложный субъект, вульгарное золото, и он должен быть выделен из нашей сущности, «раскрыт» и очищен. Стремление спастись, преодолеть закон смерти, вырваться из тюрьмы грубой материи, избавиться от страданий этого воплощения, исходит из замутнённого источника и является формой невежества. Нет различий между стремлением обрести богатство и жить бесконечно долго в физическом теле, предаваясь плотским наслаждениям, и желанием заслужить царствие Божие или вырастить тело света. Субъект желания во всех случаях один и тот же, и его мотивация отличается лишь степенью невежества. Тот, кто жаждет свободы, света и пребывания в вечности, не заслуживает их ни в коей мере, и направляет свой ум на то, что фактически может быть названо попыткой совершить кражу в садах божественного. И тем не менее, именно этот «шлак», эта «кожура», от которой должен избавиться наш дух, содержит семя золота.

Согласно Лотреамону, лучшим образом искусства служит встреча зонтика и швейной машинки на хирургическом столе. Герметическая философия обладает секретом, который делает эту встречу неизбежной, логичной и плодотворной. Наше искусство называется царским, потому что позволяет алхимику создавать реальность из набора разрозненных деталей воплощения подобно тому, как в согласии с волей монарха зèмли, города, сёла, людские и природные ресурсы объединяются в живой организм царства.