Его тон намекает на то, что если я не закончу к этому времени, то это повлечет за собой последствия для меня лично. Я прочитала бумаги так тщательно, как только могла, но кто знает, может ли он задержать мою зарплату или даже уволить и начать работу с другим художником?

— Конечно, — говорю я, стараясь звучать уверенно.

В голове крутится мысль о том, сколько еще времени понадобится, чтобы закончить этот участок фрески и при этом не испортить ничего другого.

Моя спина уже болит от сгибаний и разгибаний. Я рассеянно потираю бедро, прикидывая, что еще предстоит сделать.

Три часа спустя я все еще растягиваюсь, мои мышцы жалуются. Сколько себя помню, я ни разу не останавливалась на туалет или что-то еще.

Какого черта я обещала сделать это сегодня?

Есть одно место, которое достаточно высоко. Возможно, мне понадобится новая лестница, но компания не откликнулась на мою просьбу, и у меня нет времени искать их.

Батарейки наушников садятся, и я бросаю их в сумку у подножия лестницы. Даже Лиззо устала работать.

Я упираюсь лбом в лестницу и прижимаю ладонь к лицу.

— «Мыслитель». Это знаменитая статуя.

От голоса Клэя у меня перехватывает дыхание.

Он явно закончил тренировку, на нем верблюжий свитер «Виттон» и джинсы. Темные линии, проступающие из-под оттопыренных рукавов, заставляют меня сжимать бедра.

— Не думала, что ты фанат Родена.

— Я видел большинство его работ, но мне больше нравится «Поцелуй».

Я настороженно смотрю на него.

— Потому что это романтично?

— Потому что это трагично. Дворянка, которая влюбилась в младшего брата своего мужа. В «Аду» Данте они были приговорены скитаться по аду за свои грехи.

Ладно, меня совсем не интересуют познания Клэя в искусстве.

Я еще раз пытаюсь потянуться, но не могу. Вскрикнув от разочарования, я опускаюсь.

— Что случилось?