Я размышляю об этом, пока мне приносят колу, и я делаю глоток.
— Ты говоришь так, будто скучаешь по тем временам.
— Я скучаю по тому времени, когда к парням относились как к людям, а не как к табло.
Кожаный диван скрипит, когда я отодвигаюсь назад и изучаю нашего менеджера.
Он крутит пиво в руке, прежде чем сделать большой глоток.
— В отсутствие тренера все стало сложнее. Эмоционально тяжело всем, потому что никто не предполагал, что он будет снова в строю через неделю. Вот почему я хочу поговорить о Лос-Анджелесе.
Дружелюбие исчезает из его глаз, сменяясь решительностью.
— Я звонил твоему менеджеру в эти выходные…
— Я не хочу обмена.
Его ноздри раздуваются.
Я уверен, что слова звучат в его ушах так же странно, как и в моих устах.
— С каких пор?
— Уже некоторое время, — отвечаю я.
Я всегда думал, что взять под контроль свою судьбу — значит попасть в лучшую команду и оставить себе наследие. Что, если я все это время видел все неправильно?
Харлан ругается под нос.
— Всю свою карьеру ты знал, что ты лучший. Но я не буду строить команду вокруг человека, который не хочет быть здесь. Нельзя построить дом на плохом фундаменте.
— Я могу возглавить эту команду, — говорю я.
— Но хочешь ли ты этого? Или все дело в Нове?
Мои руки сжаты в кулаки.
— Я думаю, ты не имеешь права задавать вопросы о моей личной жизни. Но я бы не был первым игроком, который принял решение остаться рядом с людьми, которые ему небезразличны.