– С долгом не тороплю, просто знай. Как сможешь. Мой с вахты вернётся скоро, да и так не голодаем с мелким.

– Спасибо тебе. Мне пора, извини, много работы.

– Звони.

Иду обратно, обдумывая подозрения соседки. Странно, что Валя сразу же сделала предположение об ожидающих у подъезда мужчинах в сторону Ромы, не рассмотрев иных вариантов. Он, конечно же, не подарок, но и винить его во всём не стоит.

– Проблемы? – Петровна встречает вопросом, а меня удивляет, что Островский ещё не ушёл.

– Ещё кофе, – слышу за спиной твёрдый голос и исполняю приказ незамедлительно, выставляя перед Парето напиток и вторую порцию панна-котты.

– Так что, проблемы? – женщина придвигается ближе, переходя на шёпот.

– Нет. Валя звонила, соседка. По сути, она единственная, кому интересна наша с Тасей судьба и я, как человек. Номера остальных людей можно удалить из контактов.

– И что, кроме неё никто не звонил? А начальник твой бывший?

– Тот, который меня лапал своими ручищами и просил оказать услуги сексуального характера за комнату? – вмиг по коже проносятся тошнотворные прикосновения Армена и, словно наяву, чувствую его гадкий язык. Вздрагиваю, сбрасывая внезапное наваждение.

– Да. Согласна. Я бы тоже не была в восторге от такого общения. Но ты красивая, притягиваешь взгляд, вот и не удержался. Знал, что по доброй воле не согласишься, решил с другой стороны зайти.

– Что движет мужчиной, который вопреки желанию женщины, берёт её силой?

– Вожделение. – Синхронно оборачиваемся на звук голоса Островского, который не спеша пьёт кофе, не сводя с меня взгляда. – Знаешь, как рождается вожделение? – сделав над собой усилие, отрицательно мотаю головой из стороны в сторону. – Мы вожделеем то, что наши глаза видят каждый день.

Время будто останавливается на долю секунды, когда я, затаив дыхание, смотрю в бескрайнюю синеву, явственно понимая: что бы он сейчас ни пытался донести, речь идёт не об Армене и его грязном предложении – Константин Сергеевич говорит о себе.

Опасно. Тонко. На грани. Чувствую кожей, как воздух сгущается, а обстановка искрит, накаляя и без того неустойчивый баланс между нами, но Парето резко поднимается и, не допив кофе, покидает кухню. Кажется, что с его уходом даже света в помещении стало больше, и кислород наполнил лёгкие, даря облегчение.

– Чего это он? – Петровна удивлённо моргает, гипнотизируя закрывшуюся за Парето дверь.

– Понятия не имею, – отворачиваюсь к столу, раскладывая составляющие для десерта в нужном порядке, и дрожащими руками помешиваю горячий шоколад, желая, чтобы Парето после приёма хотя бы на несколько дней остался в городе.