Потом он посмотрел на меня, открыл было рот и… со вздохом закрыл.

– На тебя надежды нет. У тебя глупости будут, вопрос в масштабах и последствиях. Но тебе нужно поправиться и немного прийти в себя, от тебя остались кожа да кости. Не спеши кидаться в бой, Нелл.

– Кристи, – я улыбнулась, – а можно мне немного мяты? Кажется, я простужаюсь.

Уловка сработала безошибочно: сердобольная Кристиана тут же метнулась в небольшой садочек, дергать траву. А я повернулась к ее отцу.

– Рогонда…

– Да?

– Если ты был уверен, что я мертва, то зачем хранил кулон именно в защищенной шкатулке? Моя смерть превращает его в безделушку.

Он долго молчал, взглядом буравя варенье.

– Я действительно предал твоего отца ради своей дочери. Долги нужно отдавать.

А я не стала расспрашивать. Не уверена, что хочу знать больше, чем уже выяснила. У моих душевных сил есть предел. И у желудка, кстати, тоже. Я так наелась, что с трудом дышала, если съем еще хоть кусочек, разойдутся швы.

– Еще одна просьба. В ответ на твою о Линдене.

Мы с обедом напряглись и насторожились.

– У Кристи появился ухажер. Какой-то парень, не знаю, кто он. Будешь на маскараде, пригляди. И выясни, что там за прынц. Просто на всякий случай.

– Думаешь, он мог ее узнать и представляет угрозу?

– О, разве что сделать меня дедушкой раньше времени, – хмыкнул Рогонда. – Кристи невозможно узнать, я об этом позаботился. Как и ты, к слову. Не хочешь рассказать, что привело тебя к нам? Если бы Кристи не сунула свой любопытный нос в шкатулку, ты была бы мертва.

– О, это не самый страшный вариант, – вздохнула я.

Кроме как исчезнуть в портале, у меня был еще один способ выбраться. Но о нем думать не хотелось. А вот Лев, не утративший за годы мирной жизни и тени проницательности, буравил меня взглядом вплоть до возвращения Кристи. Она нарвала целую охапку мяты и принялась колдовать.

– Это на чай, это положи в наволочку, а вот из этого сделаю мазь, будешь втирать в грудь три раза в день…

– Ага, а вот эту веточку ей вместо шила вставь, – посоветовал Рогонда, поднимаясь. – Нелл, иди спать. Тебе нельзя тревожить рану. Вечером я сделаю перевязку.

Едва он ушел, Кристи повернулась и уставилась на меня с нескрываемым любопытством. Ее прямо-таки распирало от желания завалить меня вопросами! Чуть подумав, сестра выбрала один, самый странный: