– Да. Он добродушен и доверчив. Думаю, ему, как будущему правителю столь уязвимой маленькой страны, следует быть осторожнее. Он должен меньше доверять своим врагам. Будь я в состоянии, так бы ему и посоветовал.

Я поражена: не столько заявлением, сколько тем, как он это произнес. Так серьезно, словно речь шла о жизни и смерти.

– Значит, мне не придется жалеть девушку, которую он выберет?

– Нет, не думаю. Тем более что у нее тоже будет право голоса, ведь так?

Я киваю. Хотелось бы надеяться.

– У тебя есть красивое платье для бала?

– Пока не знаю. Моя фея-крестная обещала об этом позаботиться.

Он смеется.

– Фея-крестная, милый обычай.

– Ну, не знаю. У меня есть некоторые опасения по поводу ее вкуса, но некрасивое платье лучше, чем вообще никакого.

– Мне, к сожалению, пора. Должен ли я организовать кого-нибудь, кто проводит тебя к воротам, или обещаешь мне не отклоняться от тропы, направиться прямиком к выходу и покинуть сад?

Вот это уже звучит действительно строго, как будто он и в самом деле осудил тот факт, что немногим раньше я самовольно передвигалась по замку.

– Поверь мне, – говорю я. – Я не убийца.

– Знаю. Если бы ты планировала покушение, замаскировалась бы лучше.

– Думаешь? И что же во мне такого заметного?

– Все, – говорит он с таким видом, что мне становится не по себе. – Абсолютно все.

С этими словами он поворачивается ко мне спиной и поднимается по узкой лестнице в скале, которую я раньше не видела: та была скрыта за зарослями папоротника. А я еще долго смотрю ему вслед.

Кажется… Не знаю, как это выразить. Боюсь, – да, боюсь, – меня это зацепило.