— Спасибо, — голос оказался сиплым, потом чуть прокашлявшись, добавила: — Он очень хороший, мне правда нравится.

— Я рад. Долго выбирал, — серьезным тоном произнес Реджинальд.

И тут послышалось громкое ржание, я обернулась на звук и из конюшни вывели просто великолепного Тарисского красавца жеребца! У него было очень сильное, мускулистое тело, густая грива и хвост. Конь был полностью черного окраса. Я ахнула и замерла в восторге.

— А это дополнение к твоему недорослю.

Я взглянула в хитрые глаза Реджинальда. «Ну вот же позер, а! Ничего не может просто так сделать!»

Когда подвели ближе красавца-скакуна, я поняла, что тот точно знал — он самый лучший. Потому что его надменный взгляд об это прямо так и говорил. Ступал он гордо, величаво, да так это выглядело, как будто никто не достоин на нем ездить. Подойдя ближе, он презрительно скосил на меня глаза. Я даже немного расстроилась, похоже, своенравный конь достался в подарок.

И вдруг в руку ткнулся теплый носик. Посмотрела вниз и увидела жалобные карие глазки, смотрящие на меня.

«А у кого это здесь ревность проснулась? Кто тут почувствовал себя одиноким и забытым?» — я ласково улыбнулась маленькому, и, присев на корточки, обняла малыша за шею:

— Да ты самый лучший, самый красивый мальчик на свете! Ты что? Я же теперь тебя не отставлю, — успокаивала бедную животинку. На что в ответ услышала презрительное фырканье жеребца неподалеку.

— Я не понял, ты будешь на этом ездить? — подчеркнул слово «этом» принц.

Мы вместе с маленькой лошадкой, чуть выше овечки ростом обиженно уставились на его высочество, который вот совсем ничего не понимал.

— Ты его мне подарил? Подарил. Вот теперь позволь мне решать, что мне делать с таким сладким и красивым подарочком, да? — потрепала по загривку ну очень довольную животинку. — А как его зовут?

— Этот твой подарок, вот и называй как хочешь, — пожал плечами Реджи.

— Ты будешь… — задумалась я, разглядывая игрушечную лошадку, что так преданно на меня смотрела. — Лапик!

И жеребец, стоявший рядом, опять фыркнул… Я подозрительно скосила на него глаза, а потом взглянула на принца. Тот, скептически подняв одну бровь, поджал губы, стремившиеся расплыться в улыбке, которую он ну очень пытался сдержать.

— Твое право, дорогая.

— Тогда так и будет! Ты — Лапик!

Я скормила морковку малышу, которую мне поднес слуга и переключилась на гордого жеребца, что так и продолжал на меня презрительно смотреть. Осторожно подошла к нему и сама себе задала вопрос:

— А как же тебя назвать? Может…

— Нет, Пусиком его не надо называть, дорогая! Он породистый и у него уже есть имя — Ворг.