О, да. Это опять Камилла. На нее напал в очередной раз ночной жор. И она попросила сходить с ней на поиски пропитания. Ну что сказать, добывать себе еду ночью — это наше с ней с детства излюбленное занятие. А тут так интересно! Новый дворец, новые блюда, новое преодоление препятствий. Кровь будоражило. Если в нашем родном дворце все уже давно делали вид, что просто нас не замечают, как мы крадемся по ночным коридорам. И даже пытались прятаться, если видели издалека, что ночью принцесса вышла на очередную вылазку со своей неразлучной подругой, ибо не хотели смущать королевскую особу. Охрана дворца отворачивалась и делала вид, что мы невидимы, а остальные просто в спешке убегали. А здесь новое место и быть не застуканными гораздо интереснее. И как-то стыдно, если честно, ведь о наших ночных пристрастиях еще никто из местных обитателей не знал.

— Ух ты! — воскликнула Камилла, вытаскивая огромную копченую тушку какой-то зверушки из холодильного шкафа. Они тут вообще все я заметила, любили поесть именно мясо. Ну это понятно, все-таки вторая ипостась оборотня дает о себе знать. Мы же с подругой в основном предпочитали сладкое и вредное, но зато вкусное.

— Тише! — шикнула на нее. — Посмотри лучше, есть ли там тортик.

— Та-дам! — Водрузила с торжественным видом фрейлина на стол трехъярусное кремово-бисквитное чудо.

— М-м-м, — протянула я облизывала ложку. — Клюква и белковый кремом! Это восхитительно!

— Селина, а что здесь происходит? Сегодня, когда играли в фанты опять кольцо Онгейм сработало?

— Да, — мрачно отозвалась я.

— Только я не пойму, если заклинание заставило эту дуреху ответить правду и оказалось, что она неровно дышит к какому-то графу, зачем тогда пытается вредить тебе? Просто испортить репутацию?

— Я вот тоже этого не пойму. Если бы она претендовала на принца Реджинальда, или любила его, то тогда это бы все объясняло. Но тут… Я пока не знаю. Но надо выяснить обязательно, — уверенно кивнула и зачерпнула ложкой еще кусочек нежнейшего крема.

— Как бы эти игры плохо не закончились, — поморщилась Камилла и подперла рукой подбородок.

— Я сама беспокоюсь — это совершенно другая страна и мы здесь без магической поддержки. Только и могу, что на себя рассчитывать, да на свою магию.

— А я? — изумилась фрейлина и подскочила с места от возмущения. — Я вообще-то тоже кое-что умею.

— Я знаю, ты мне всегда поможешь. Спасибо подруга, но надо быть просто осторожнее.

Я, конечно, не была очень сильным магом, но все же у меня был хороший дар четвертого уровня и это из семи возможных. После окончания академии получила диплом магистра прикладной магии по специализации «Магия отражений». Но ото всех мои основные силы скрывались, так было принято у королевских особ — это делалось для их же безопасности.

Магия зеркал позволяла открывать многие секреты. Зная имя человека или точное место, я могла увидеть то, что мне нужно. Подсмотреть за кем угодно на любом расстоянии. Была еще возможность и общения удаленно через зеркала. Со своими родными у нас была связь с помощью магического артефакта с передачей голоса и изображения, что было очень удобно. И пожаловаться если что могу всегда родителям в случае чего.

Мой указательный палец правой руки украшал древний артефакт — серебряная печатка с гладко отполированной до зеркальной поверхности верхушкой — кольцо Онгейм. О нем никто не знал из непосвященных. У каждого мага зеркал был свой индивидуальный артефакт, не обязательно это могло быть кольцо. Но оно работало только в связке с даром мага и, если против тебя колдовали, тут же оказывал помощь. Например, мое кольцо показывало атаку чужеродного магии с помощью охлаждения металла и тут же отражал мелкие пакости. Но, к сожалению, совсем от сильных заклинаний и чуждой магии не смог бы спасти.

С детства у меня был еще один дар, и я сначала его очень боялась, так как не понимала и не могла никому объяснить, что со мной происходит. Мой второй дар — магия снов. И только когда подросла, то сумела рассказать нормальным языком, а не детским лепетом, что я вижу в своих сновидениях. И родители тут же быстренько наняли мне мага-учителя.

Я могла проникать в чужие сны, насылать их и создавать нужные мне картины, управляя ими. Применяла я этот дар не часто, так как жила вполне себе мирной и спокойной жизнью, такой, какой она и должна быть у принцессы. Так только, когда шалила и придумывали опять какие-нибудь шутки с Камиллой, могла нагнать кошмары учителю геометрии и математики, чтобы с утра он был рассеянный и не гонял нас чрезмерно. Или учительнице по рисованию, одному из нелюбимых мной занятий, таких же, как и вышивание. Наслать женщине во сне монстров, а потом, состроив невинные глазки нарисовать их на уроке и показать учительнице. Та, видя их воочию зеленела и бледнела, а мы с Камиллой потом еще долго не могли прийти в себя от смеха, вспоминая ее лицо при этом.

***

Объевшись так, что чуть опять не лопнули и поглаживая удовлетворенно животы, мы с Камиллой в перевалку выползли из дворцовой кухни. Старались идти тихо по первому этажу с приглушенным на ночь освещением. Глаза уже закрывались, и мы зевали во весь рот. Я уже предвкушала, как сейчас упаду лицом в подушку и засну. По дороге никто не попадался, и это было очень хорошо. Я так объелась, что не хотела даже думать, как объяснять, что мы тут делаем посреди ночи.