— Я никуда с тобой не поеду.

Попыталась приподняться с постели, но меня снова повело, и я едва не рухнула на пол, если бы Лекс вовремя не подхватил меня на руки.

— Поедешь, — прошептал он, целуя в висок и слишком крепко прижимая к своей груди. — Будешь жить со мной под одной крышей. И еще полюбишь меня, вот увидишь.

«Это вряд ли», — пролетело в голове, но эту мысль, которая ни на что уже не могла повлиять, я решила не озвучивать.

Мой смартфон, из которого Лекс вынул симку и отключил, отправился к нему в карман.

— Оставь записку матери, чтобы не волновалась и не искала. Напиши, что уезжаешь, телефон потеряла, а перезвонишь ей, как только устроишься на новом месте, — скомандовал мужчина, усадив меня поудобнее и положив передо мной ручку с листом бумаги.

Ощущение было странное, потому что одну записку этим утром я уже написала.

«Интересно, успел прочитать ее Стас или нет? Как он там? Думает ли обо мне?»

От воспоминаний о нем все внутри сжалось, словно оберегая тот слабый огонек свечи из любви и тепла, который поселился вместе с ним в моей душе.

— Кстати, кто тот мужик, с которым ты вчера уехала? — продолжая закидывать мои вещи в сумку, между делом поинтересовался Лекс.

Холодок неприятного предчувствия пугливым зверьком пробежался по спине, заставляя меня поежиться.

Только бы голос не дрогнул, он не должен что-то заподозрить.

— Никто… — произнесла неожиданно твердо. — Я его даже не знаю. Просто согласился подвезти.

— Хорошо, что никто, — полоснув подозрительным взглядом, ответил Лекс. — Для него хорошо.

Я попыталась идти сама, но выходило у меня не очень. В моем состоянии и стены с полом ходили ходуном. Тогда, не спрашивая, Лекс подхватил меня на руки. Даже сквозь куртку я ощущала, как перекатываются упругие мышцы на его груди и плечах, но меня это только пугало. В сильных руках одержимого хищника я чувствовала себя лишь жалким цыпленком.

— Расслабься, я не причиню тебе вреда, — внезапно изрек мужчина перед тем, как посадить меня на пассажирское сиденье в новенькую и явно дорогостоящую спортивную машину, самостоятельно пристегнув ремнями безопасности.

За себя мне уже не было страшно. Куда еще хуже? Но в глубине души я все еще надеялась, что в последний момент появится мама и случится какое-то чудо. Так устроен человек, все время чего-то ждет и верит.

Осознав, что я уже никуда не денусь, Лекс как-то успокоился. Его движения не были такими резкими, и голос стал мягче. Но главное, он смотрел на меня с таким фанатичным благоговением, словно я — его личное краденое солнце. И сейчас по-настоящему было страшно лишь за того, кто рискнул бы его остановить.