— Я не понял сразу. Это произошло позже, — прошептал Нил. Он вытер слёзы. И смело посмотрел на своего Альфу. — У нас была дочь, волчица…. Многоликая перекинула её в котолака, не могу сказать была бы моя Ольга волком или суждено ей было умереть, но вот так получилось… Когда родился у нас чистокровный единорог, я думал, это оттого, что наши с Любой звери не спаривались… И Лихо поимел её волчицу… Заболел после этого. Мой волк чуть не сдох от случки с ней. И больше ни разу не прикасался волком. Она была волчицей! Но чем дальше живём, тем больше в ней кобылицы… И год назад, она конечно пыталась сдержаться, но изменяла мне в своё удовольствие, и я думаю… она надеялась, что меня убьют. Когда поняла, что нет, испугалась. Она не виновата, её ребёнком чёрный единорог покалечил… Почему Пассарион не предупредил?

— Наверно, ты что-то сделал Пассариону, — вздохнул Акила. — Пасечник был страшно мстительным и очень жестоким. Точнее сказать является таковым до сих пор, пока мы в последствиях будем разбираться…

— Ну, да… Я хотел грохнуть свою бывшую, которую ему везли в жёны. Ни хуя себя обиделся, — горько усмехнулся Нил Ильич и откинулся на спинку стула.

— Это кого ты хотел убить? — нахмурился Акила.

— Алёну… Теперь Еленя, — Нил что-то скидывал со своей юбки. — Девушка, которая когда-то принадлежала мне, но я всё испортил, и от этого злюсь до сих пор.

— Даже убить захотел? Как же надо злиться? — расстроилась я.

Не то чтобы я Еленю жалела, но она же не была оленихой когда-то. А волчицу жалко.

— Альфы, болезненно реагируют на угрозу своим женщинам, — с печальной улыбкой посмотрел на меня Акила. Я затянулась, отчего голова закружилась, метким щелчком отправила окурок в камин. Он спокойно преодолел полог и достиг цели.

— Долго мне придётся разгребать всё это безобразие. Многоликим, как собственно и Пасечнику не было дела до волков непосредственно, их больше волновали отношения Двуликие — Многоликие, и были они развращены источником Бесконечности. Но теперь источник у Демона, Многоликие могут уйти в историю, а наше дело очистить племя и постараться выжить.

— Я не смогу без Любы. Она хранит моё сердце… пусть так, но хранит!

— Это амулет на её шее? — уточнила я у Акилы.

— Да, он вложил в него немало колдовства.

— Придётся побегать Диким, но бегать будешь на границе, так что пользы от тебя будет в разы. Памяти я тебя лишать не буду, не надейся, это вредно для здоровья, не практикую. Что касается истинной, то не сейчас….

— У меня нет больше истинной и даже Запасной.

Акила Деянович хмуро его рассматривал:

— Не прибедняйся, всё у тебя есть. Если собрался стать Альфой, то твои четыреста лет против тысячи ничто, ну не так начал, не та попалась. Некоторые с четырёх сотен только жизнь начинают… Давай, Нил признай, что иначе не выжить. Ты же вожак до мозга костей.

Лихо закрыл лицо ладонью и засмеялся, и разрыдался.

— Я умру вместе с ней.

— Нил, когда Костю Демона убивали, ты считал, что он слабак, — сказал Сварог. — Ты знаешь, что слова имеют силу, ты сейчас на его месте, должен доказать, что сильнее.

— Я жду! — рыкнул Акила. — Признаешь, что твоя жена несёт погибель племени волчьему?