Это было тяжело. Я себя чувствовала виноватой. Вот почему? Вроде не мои дела, а так стыдно!

Волки бы не смогли слова своему Альфе сказать и умерли. Вот прямо сейчас…

— Разве кто-то вас учил этому? Сварог? — Акила еле слышно обратился к Владимиру Гурьяновичу.

— Нет, я не злоупотребляю. Но вы правы, выходит из-под контроля. И да, Ясная это пропагандировала, — глядя в пол отрапортовал Владимир Гурьянович.

— Ром хотел заселить Лес себе подобными, — согласился Дрёма. — Ясна его остановила, я отбирал у них память, живут теперь у Клыкастых гор. Правда, толку волкам от них нет.

— Дай-ка я догадаюсь, Лучистого Демона, который был отцом этому безумному Кору… Убил Многоликий? — болезненно усмехнулся Акила.

— Да, — закивали волки.

— К чему ты клонишь, Акила Деянович?

Прищурился Лихо, внимательно изучая своего Альфу.

— Будут только беды, и Пассарион это знал. Поэтому появился Демон. Будет так, ребятки, волчатки… Ладно уж, мои волчатки. Демонов везде очень много. Это сила, которая пока дремлет. Но в один миг Кор даст им приказ, и выйдут Демоны из тайги во все племена на всех землях и будут убивать оборотней. — От его голоса бежала дрожь по коже, и мы тут все покрывались холодным потом. — И сила Бесконечности будет на них, и не справится с ними никто. И цель их будет очень простой, убить Многоликих. Потому что Ясна отказалась Пассариону родить ребёнка. Знаете, как Многоликая ноги об волка вытирала? Какие игры ему предлагала? Она его до безумия довела. И всё о чём мечтал Пасечник всю свою жизнь, ёбнуть эту мрачную суку. И он сделает это даже после смерти. Выращенными для этого Демонами. Ну, и нам под горячую руку достанется. А выжить не получится, вы — Пропащее племя.

Воцарилась тишина.

— Сколько? Лет сорок? — замогильным голосом спросил Лихо.

— Нет такого будущего, на то он и Бесконечный Демон, чтобы вы никогда не узнали когда закроется ларёк и наступит рагнерёк, — ответила я, потому что терпеть не могла это альтернативное будущее. Оно лживое, и нет там правды для ныне живущих.

Акила хмурился, продолжая ковырять деревянный подлокотник кресла. Там от его когтей оставались буквы: «Я люблю тебя, Тея!»

Я отвернулась резко и замерла. Вовремя.

— Демоны демонами… Вы слабы настолько, что я даже, — Акила захлёбывался переживаниями. — Как вы могли так пасть, что я не вижу в вас волков? Сварог, ну ты-то почему?!

— Двести лет я бегал Диким, мне триста с небольшим… — оправдался Владимир Гурьянович. — Я обернулся человеком, здесь всё не так как раньше. И Пассарион…

— Он никогда не радел за волков! Я же пояснил, это выкормыш Многоликой, для него не было волчьих законов. Он радел за все племена, как его любимая Ясна.

— Согласен, Пассариона любили все, — ехидно хмыкнул Лихо. — Я не понял, каким образом он умудрился Демонов настроить против Многоликих?

— Многоликие убили отца Кора. Кор болен, психически, — вставила я своё слово. — Он будет мстить.