Глава двадцать первая

Но заснуть Клэр никак не может.

Район, где находится дом, полузаброшенный, но в старых складах и консервных заводах расположились разнообразные низкопробные ночные клубы. Один, названный вполне ожидаемо «Мясо», стоит прямо за углом.

В клубе возле туалетов сводник ждет клиентов. Через полчаса Клэр ничем не выделяется среди публики на огороженной проволокой танцплощадке.

Натанцевавшись досыта, Клэр едет в бар Харли. Судя по лицу Брайана, он не очень рад ее видеть. И неудивительно, ее волосы слиплись от пота, глаза стали величиной с утиное яйцо, ярко блестят, и она бессвязно болтает о спасении мира от серийных убийц. Но провести остаток ночи Брайану больше не с кем. А если бы даже и было, они бы не пошли ни в какое сравнение с ней.

Возвращается Клэр на Четырнадцатую улицу почти в полдень. Она все еще чувствует себя неважно; глаза будто запорошило песком, во рту неприятный привкус.

Сначала ей кажется, что она вошла не в ту квартиру. Стены окрашены в кремовый цвет. Черепа и части тел животных исчезли. Теперь здесь дешевая шведская мебель, стопки книг, яркие турецкие килимы. Аккуратная полка компакт-дисков с записями классической музыки – Рахманинов, Бах, Моцарт – вместо беспорядочно валявшихся «Зеленого дня» и «Девятидюймовых гвоздей». Гравюры из Музея современного искусства вместо потрепанных афиш рок-музыкантов и Ротко. И словно по мановению волшебной палочки змея превратилась в пестрого кота, лениво глядящего на нее с кресла так, словно жил здесь всю жизнь.