У него была своя семья. Деверье поклялся, что станет всегда защищать ее так же настойчиво, как отец уничтожал его и мать. Детство, наполненное страхом, ужасом предательства… Нет, его ребенок такого не переживет. Возможно, его любовь несовершенна, но он хотя бы не ставит никаких условий, не боится презрения дочери.
Увы, слепая отцовская любовь может таить в себе опасность. И бесчестье.
Когда Деверье поднял глаза, ему показалось, что губы отца насмешливо искривились.
От бас-гитариста воняло. По правде говоря, воняло от всего оркестра, принадлежащего к столь модному сегодня направлению фанк-рок, в котором отсутствие таланта прикрывается количеством децибелов. Хуже всех играл бас-гитарист. Он совершенно запутался в сложной теме и весьма неумело пытался скрыть недостаток мастерства дикой экстравагантностью, подкидывая гитару над головой.
Возможно, слишком ярко светили софиты, или пот заливал глаза, или вусмерть накачался наркотиками. Во всяком случае, с координацией движений у него было плоховато. Подкинув в очередной раз гитару над головой, он не сумел поймать ее и получил удар прямо по переносице. Зрители истерически завизжали, когда операторы, для полного эффекта, показали эпизод крупным планом.
Мишлини засмеялся — впервые за этот день, — хотя в его смехе было маловато веселья. Лениво переключая каналы своего телевизора, он доедал свинину из китайского ресторана, безуспешно пытаясь заполнить пустоту своей жизни. Такой уж выдался день. На холме отменили совещание, женщина, с которой он собирался пообедать, отказалась прийти, оставалось только размышлять и вспоминать. Это был один из тех пустых вечеров, когда трудно спрятаться за фасадом сильного мужчины. Мишлини чувствовал себя очень одиноким.
Конечно, это была ее вина, и, когда зазвонил телефон, он почувствовал, что звонит жена.
— Джо, как ты?
Мишлини лишь неразборчиво буркнул что-то в ответ.
— Нам нужно поговорить, Джо.
— Только покороче, я занят, — рявкнул он, положив в рот очередной кусочек мяса. — В чем дело?
— О Бэлле. Возможно, произошла ошибка. Я думаю, она жива.
Молчание, убийственное молчание, полное недоверия и гнева. Иза чувствовала, как тает ее уверенность.
— Бенджи говорит, что она не умерла, Джо, что ее унесла какая-то женщина. Я знаю, это звучит не слишком убедительно, но… Вскрытие. Что-то не так. Цвет волос. Ничего нельзя проверить, они не дают мне папку и… О, Джо, я так запуталась. — Иза теряла самообладание. Это было не похоже на нее. — Мне нужна твоя помощь, — продолжила она. А это уж и вовсе не она.
— Как я могу помочь?
Изидора хотела сказать, что ей нужны его любовь и утешение, потому что она страдает, одинока, и Джо ждал от нее этих слов, но оба знали, что все лишено смысла.
— Деньги. Пришли мне денег, Джо. Немедленно. Мне нужно купить одежду, заботиться о Бенджи, пока я не получу свою кредитную карточку и не утрясу все. Мне нужно время, чтобы выяснить, что, черт возьми, происходит!
В первое мгновение голос вызвал в душе Мишлини отзвук прежних чувств, но требование денег заставило его взорваться. Он подавил в себе жалость и рявкнул:
— Единственное, что ты от меня получишь, это деньги на обратный билет в Штаты! Наш несчастный сын должен вернуться домой, а не дышать испарениями английских болот.
— Но, Джо, что-то не так. Я знаю, я чувствую и не могу уехать, пока не доведу расследование до конца.