— А номер вашего паспорта?

— Я помню дату своего рождения.

Усы Помфрита уныло повисли. Да, помощи от Изидоры Дин было маловато.

— Понимаю. Возможно, мне понадобится пара дней, чтобы разобраться с этим. Нужны будут ваши фотографии. Я должен получить информацию от местной полиции о деталях происшествия, послать в Вашингтон запрос о ваших данных и все проверить. Только после этого мы сможем выдать вам дубликат паспорта. А пока я принес вам это. — Он извлек из своей папки конверт с американским гербом в углу. — Это рекомендательное письмо, то есть временное удостоверение личности, в нем засвидетельствована ваша личность. Каждому, кто хочет что-то проверить, предложено обращаться ко мне, в посольство. Можете его использовать, если потребуется.

— Забавно, — заметила Иза, — без официальной бумаги я как будто и не существую.

— Вы существуете, миссис Дин, уверяю вас. — Улыбка Гарри стала более оживленной. — Только беда в том, что вы пока не можете этого доказать.

— Есть кое-что еще, в чем мне очень пригодилась бы ваша помощь, мистер Помфрит.

— Я весь внимание.

— Моя девочка. Мне сказали, что моя дочь погибла в катастрофе. Я им не верю.

Усы Помфрита замерли.

— Боже мой! Что вы хотите этим сказать?

Иза аккуратно подбирала слова.

— Я… я просто не уверена. Понимаете, кто-то мог допустить ошибку.

— Но кто?

— В этом я тоже не уверена. Но я не верю, что ребенок, умерший в больнице, моя дочь Бэлла.

— О, понимаю. — Помфрит замолчал, ожидая неизбежных слез. Холостяк, он полагался только на себя, был скрытым гомосексуалистом и не мог позволить, чтобы женские заботы внезапно затопили эмоциональную пустыню его души.

— Почему вы так думаете, миссис Дин?

— У ребенка, который умер в больнице, был другой цвет волос, чем у Бэллы.

— Вы просили их перепроверить?

— Это невозможно. Они кремировали тело сразу после вскрытия.