Он дотронулся до ее волос, убрал мягкие пряди с лица, а потом зарыл руку в шелковую массу, чтобы погладить чувственный затылок и шею.

— Если я тому причиной, то я рад. — Улыбнулся Макс. — Но это не только из-за меня, Дайна. Ты предназначалась, чтобы быть моей любимой женщиной. Я понял это в первую секунду, когда увидел тебя.

— Поэтому ты стал защищать меня?

Медленно и задумчиво он ответил:

— Ты боялась, что тебе причинят вред, и я не мог перенести этого. Я знал, что тебе нужна любовь, но не знал, сможешь ли ты полюбить меня. Я боялся, что прошу слишком многого у тебя, прежде, чем ты была готова, но я должен был быть возле тебя, должен был надеяться, что ты сможешь доверять мне. Я люблю тебя, родная. Это единственный истинный ответ на твой вопрос. Потому что я тебя люблю.

Секунду она смотрела на него, а потом ее губы изогнулись в красивой, сладкой улыбке, которая могла бы остановить его сердце.

— Это и мой ответ. Почему я чувствую себя настолько необычно, настолько прекрасно? Потому что я люблю тебя.

Она потянулась к нему прежде, чем он смог ей ответить. Голова опустилась к нему, чтобы ее губам было удобно ласкать его шею и его грудь. Ее рука все еще ласкала его, и его тело ответило, как обычно настолько энергично, что походило на внезапный электрический заряд.

Он хотел ее так сильно, что это походило на безумие.

Это и было безумие. Он уже практически не мог сдерживать себя, но удовольствие от того, что она касается и ласкает его, заставляя пылать и сжиматься, и твердеть, не позволяло ему жаловаться, Это была самая сладкая пытка. Это было восхитительно.

Макс всегда считал, что за раненой и измученной душой в Дайне скрыта горячая и любящая женщина. Но он не мог даже надеяться, что эта часть ее откроется так быстро и так уверенно. Теперь он был вдвойне рад, ведь она полюбила его, поощряя его несерьезные игры и собственные дурачества.

Чем больше девушка испытывала неудобство от недостатка опыта, тем интенсивней и с большим рвением восполняла свои пробелы, исследуя его тело с жадностью, любовью и невероятным пылом.

Ему стало еще труднее лежать неподвижно и выносить эту пытку, его тело наказывало его за терпение, каждый голый нерв, кричал и звенел ответным желанием, большим, чем он мог вынести.

Его мускулы напряглись и дрожали в слепом ответе, который он уже не мог удерживать в себе, в стоне, который он, даже не сознавая того, исторг из глубин своей груди.

Она как обычно заставила его потерять всякий контроль над собой, оставляя его настолько отчаянно нуждающимся в ней, что исчезало понимание всего мира, только она и желание быть с ней стучало в его крови.

Со стоном он посадил ее на себя, сливая их тела в едином сильном порыве.

Мерцающий свет от камина будто жил в ее глазах, волосы рассыпались по плечам, и, глядя на него сверху вниз, девушка стала инстинктивно двигаться медленнее и соблазнительнее.

Его тело стало настолько твердым, каждый мускул болел, и все его чувства были неимоверно напряжены теми ощущениями, что дарили ее изящные движения ее тела, сжимающие его изнутри.

Макс сдерживал себя сколько мог, но, наконец, все барьеры рухнули, и он потянулся к ней, сжимая ее бедра руками, направляя ее прямо к нему.

Его жар зажег ее собственный и Дайна почувствовала себя несущейся вперед на огромной волне, ее обезумевшее тело присоединилось к его безрассудному порыву, к освобождению.