Итак, что у меня на сегодня есть, и какие планы на будущее?

Для начала, у меня появилось подобие семьи. Веру я воспринимаю, как младшую сестру, и оказывается, там, в моём времени, мне её не хватало. Оказывается, заботиться о ком-то — это прикольно.

С Галкой у меня всё просто и в то же время сложно. Ко мне она переезжать отказывается, и каждый раз, когда я об этом говорю, выжидающе смотрит, не сподоблюсь ли я в конце концов сделать ей предложение. От свадьбы меня удерживают две причины. Одна простая и понятная. Не зря же я силы и время трачу, на всякий случай оборудуя в своём времени себе «запасной аэродром». Если что, то там я давно уже стал долларовым миллионером, а Олег с каждым месяцем лишь увеличивает обороты. Я-то, если что, марку на лоб приклею и через несколько секунд в своём времени окажусь. А с Галей что? У неё тут родители, которых она любит, младшие брат с сестрой, и ещё целая куча родных и знакомых. Взять, и вот запросто оставить её без них? Самое смешное, я ей эту причину даже объяснить не могу. Скорее всего не поверит, и подумает, что я ищу повод, чтобы с ней расстаться.

Есть и вторая причина. Я её вообще-то придумал, чтобы хоть как-то объяснить Галке затянувшуюся паузу в развитии наших отношений, но чем больше размышляю, тем объективнее она мне кажется. Для себя я решил, что в будущем стану известным исполнителем. Как вы понимаете, это само по себе подразумевает известность. Да, вот такая занятная тавтология выходит. Известность — эта капризная дамочка, которая мелочей ни приемлет. Если вспомнить «Ласковый май» или «Иванушек», то львиная доля выпавшего на их долю успеха зиждилась на поклонницах. На тех самых толпах фанатеющих малолеток, создающих атмосферу миллионной истерии. Миллионы фанаток по всей стране! Согласитесь, есть над чем задуматься артисту, стремящемуся на вершины музыкального Олимпа. Стоит только жениться, как сразу потеряешь в глазах поклонниц добрую половину привлекательности, если не больше.

Добрых дел за всё время, что нахожусь здесь, я сделал не мало, но и не много. Серьёзные на пальцах одной руки можно пересчитать.

«Пахтакор» занял второе место в чемпионате СССР.

Афган, словно ненужный гвоздь, найденный в кармане и брошенный в болото, беззвучно растворился во времени, словно его и не было.

Точно так же, без всплеска и волн, куда-то канули мои подсказки про экономическую реформу, о чём я не слишком-то и переживаю. Хорошая попытка была, но старые маразматики видимо к ней оказались не готовы.

До начала аферы с Ленноном ещё несколько месяцев, и мне очень интересно, что из этого получится.

В душе я пацифист и пофигист. Что поделать, если я дитя другого времени. Среди моих одноклассников, желающих «откосить» от армии было намного больше, чем тех, кто себя видел солдатом или офицером. Думаете, я лучше? Нет, ни лучше и ни хуже. Я всегда привык быть где-то в серединке. Если бы не моё увлечение музыкой, то я вполне мог бы стать классическим средним представителем своего поколения. Не мажор, но и не наркоман, или забулдыга какой. Обычный парень, со средним достатком, живущий в двушке, оставшейся от родителей, в провинциальном городке. Ничем не выделяющийся в знаниях и мировоззрении от тысяч других парней моего возраста.

Правда, тут стоит заметить, что в чём-то у меня взгляды теперь изменились. Если раньше мне, рождённому после распада СССР, было просто не интересно знать, что и как там было, до меня, то сейчас этого нет. И где-то исподволь нарастает чувство тревоги и раздражения.

Вот! Похоже поймал я, то, что меня беспокоит. Не так-то это просто оказалось. Даже и не объяснишь сходу.

Социализм сумел удивить планету дважды. Первый раз, когда появился, а второй, когда самоликвидировался. Четверть планеты поставлена на уши, в той или иной степени поддерживая новый строй, и вдруг, одним махом всё к чёртовой матери!

Допустим, на сам социализм, в том виде, как сейчас, мне плевать, в отличии от созданной социалистической Империи.

Я сейчас вижу, что это результаты труда нескольких поколений. Десятки и сотни миллионов людей работали, воевали, изобретали, а потом всё было просрано бездарными руководителями.

За Державу обидно! Хватились, когда уже поздно было, слишком поздно. Сейчас бы начать, и лет за десять сытой и безбедной жизни по шажкам, потихоньку, начать реформы. Китай, и тот смог. Какой он сейчас, в семьдесят девятом, и каким стал спустя сорок — пятьдесят лет — это же две разные страны.

Нет, всё-таки я изменился. Куда-то напрочь пропадало желание благостно советовать со стороны. Если так дальше пойдёт, то глядишь, вскоре я сам, засучив рукава, начну вмешиваться в то, что ещё не так давно для меня было чуждым и неинтересным.

В конце концов, я Либромант или кто?