– Почему это? – спросилъ Альтамонтъ.

– Потому что, чѣмъ больше мы будемъ приближаться къ проливу Ланкастера, тѣмъ больше будетъ у насъ шансовъ встрѣтить китобоевъ.

– Вы правы, докторъ, хотя я и опасаюсь, что въ настоящее время отдѣльныя льдины еще не на столько смерзлись между собою, чтобы представляемый ими путь былъ удобопроходимъ.

– Что-жъ, попробуемъ,– отвѣтилъ докторъ.

Шлюпку разгрузили; Бэлль и Джонсонъ снова наладили сани, составныя части которыхъ находились въ исправности. На слѣдующій день запрягли собакъ, и отрядъ сталъ подвигаться вдоль береговъ.

Снова началось путешествіе, столько разъ описанное, столь утомительное и медленное. Альтамонтъ былъ правъ, выразивъ сомнѣніе насчетъ состоянія льда. Проливъ Джонса нельзя было пройти, и отрядъ направился вдоль береговъ Земли Линкольна.

21-го августа, путешественники, взявъ наискось, дошли до входа въ проливъ Ледника, спустились на ледяныя равнины и на слѣдующій день добрались до острова Кобурга и прошли его, меньше чѣмъ въ два дня.

Тогда оказалось возможнымъ идти болѣе удобною дорогою и 24-го августа путешественники достигли Сѣвернаго Девона.

– Теперь,– сказалъ докторъ,– намъ остается только пройти эту страну и добраться до мыса Уэрендера, при входѣ въ проливъ Ланкастера.

Установилась ужасная, суровая погода; снѣжныя бури и мятели разражались съ необыкновенною силою; путешественники чувствовали крайнее изнеможеніе. Съѣстные припасы истощались, и каждый долженъ былъ довольствоваться одною третью раціоновъ; себя урѣзывали ради собакъ, которыя получали количество пищи, соотвѣтствовавшее ихъ труду.

Природа страны во многихъ отношеніяхъ усиливала тягость пути. Сѣверный Девонъ – это чрезвычайно пересѣченная область. Приходилось подвигаться среди горъ Траутера непроходимыми ущеліями, въ борьбѣ съ разъяренными стихіями. Сани, люди и собаки едва не остались тамъ навѣки; не разъ полное отчаяніе овладѣвало смѣльчаками, освоившимися со всѣми трудностями и лишеніями полярныхъ экспедицій. Несчастные путешественники были истощены нравственно и физически. Да и нельзя безнаказанно перенести восемнадцать мѣсяцевъ безпрерывныхъ трудовъ и удручающій рядъ надеждъ и страданій. Надо замѣтить, что движеніе впередъ всегда совершается съ тѣмъ увлеченіемъ и увѣренностью, которыхъ недостаетъ на возвратномъ пути. Злополучные путешественники еле-еле двигались; они шли, такъ сказать, по привычкѣ, побуждаемые остаткомъ животной энергіи, почти не зависѣвшей отъ ихъ воли.

Только 30-го августа путешественники выбрались изъ горъ, о которыхъ не можетъ дать понятія орографія умѣренныхъ поясовъ, но выбрались изнеможенные и полузамерзшіе. Докторъ не могъ уже оказывать помощи другимъ, потому что и самъ чувствовалъ сильный упадокъ силъ.

Горы Траутера заканчивались чѣмъ-то въ родѣ равнины, истерзанной разбросанными горными массами.

Необходимо было отдохнуть нѣсколько дней; путешественники съ трудомъ передвигали ноги; двѣ упряжныя собаки околѣли отъ истощенія.

Отрядъ пріютился за высокою льдиною. Термометръ показывалъ два градуса ниже точки замерзанія (-19° стоградусника). Ни у кого изъ путешественниковъ не хватило силы разбить палатку.

Съѣстные припасы значительно истощились и, не смотря на крайнюю скудость выдаваемыхъ раціоновъ, послѣднихъ хватило-бы только на восемь дней. Дичь встрѣчалась рѣдко, такъ какъ на зиму она удалилась въ менѣе суровый климатъ. Призракъ голодной смерти грозно возставалъ предъ глазами своихъ изнеможенныхъ жертвъ.

Альтамонтъ, воодушевляемый чувствами преданности и полнѣйшаго самоотверженія, воспользовался остаткомъ своихъ силъ для того, чтобы при помощи охоты доставить пищу своимъ товарищамъ.

Онъ взялъ ружье, позвалъ Дэка и отправился на равнину. Докторъ, Бэлль и Джонсонъ почти равнодушно смотрѣли, какъ онъ удалялся. Цѣлый часъ они не слышали ни одного выстрѣла.

Альтамонтъ возвращался, но онъ бѣжалъ, чѣмъ-то испуганный.

– Что случилось? – спросилъ докторъ.