- Что же теперь будет, Иван Макарович? - спросил он в отчаянии.

- Самое главное - выдержка, товарищ Загорский, выдержка и спокойствие. Мы попали в тяжелое положение: вот и давайте подумаем, как нам из него выйти… Сперва необходимо восстановить в памяти весь путь, а потом двигаться. Когда доберемся до храма - там уже рукой подать.

Иван Макарович говорил, преодолевая тревогу, которая и его охватывала смертным холодом. Он знал, что ситуацию упреками не изменишь, и все же упрекал себя за то, что так далеко забрался в этот лабиринт. Почему было не вернуться? Ведь все равно за один раз город не исследуешь! Важно было установить самый факт его существования…

- Вы, Николай, кажется, шахматист?

- А что?

- Вы, конечно, знаете целые партии на память, сможете восстановить последовательность ходов…

- Это так, Иван Макарович, но в шахматах все внимание устремлено на ходы, а здесь…

- Припоминайте!

- Когда вы нашли меня, мы пошли прямо, потом на перекрестке повернули влево; входили в помещения, позже снова повернули, кажется, уже вправо, потом спустились в нижний ярус, потом опять шли по улице…

Да, они прошли очень много - целые километры подземных путей, и вглубь опустились не меньше, чем на километр. Кислорода у них было еще на час-два - запас его остался на вездеходе.

«Если не удастся выбраться, - подумал Плугарь, - то Милько с Ольгой все-таки вернутся на Землю… А потом нас найдут. И хорошо, что мы здесь побывали., Это же человечество посмотрело на все, что имеется на Луне, нашими глазами».

- А когда мы пришли в круглый зал? - спросил Николай.

- Знаете что, Николай, давайте начнем припоминать с этого конца. Первые метров пятьдесят я хорошо видел в последнее мгновение. Пойдем наощупь, а потом снова припомним…

Держась за руки, они двинулись. Беспросветная мгла плотно облегала их со всех сторон, И Николай, и Иван Макарович то закрывали, то открывали глаза. Были моменты, когда перед ними всплывали какие-то невыразительные пятна - это еще работала сетчатка. А потом тьма залила все.