Не обращая ни малейшего внимания на двух стражей, вышедших на дорожку, чтобы не допустить процессию ближе к дому, конюх невозмутимо продолжал свой путь и остановился только возле палатки. Эштон вышел и приветствовал его широкой улыбкой. Незнакомец спешился, обменялся рукопожатием с хозяином и кивнул, выслушав, что ему сказали. Судя по всему, Эштон велел отвести лошадь на заранее приготовленное место, в опасной близости от пограничной полосы, разделяющей его владения и дорожку, которую он выделил Малкольму. Конюх повиновался; видя это, стражи, обмениваясь возбужденными репликами и нервно жестикулируя, устремилась навстречу, дабы предотвратить возможное вторжение. Когда ездовой показывал лошадь Эштону, Ленора подошла к самым перилам, но все равно отсюда было не разглядеть. Подняв юбки, она пробежала через веранду и устремилась к тому месту, где собралось небольшое общество — стражи по одну сторону границы, Эштон, незнакомец и лошадь — по другую. Один из стражей, оглянувшись, увидел приближающуюся Ленору и поспешил ей навстречу. Готовый вмешаться, Эштон выступил вперед, но Ленора и сама продемонстрировала твердость характера.

— Либо вы будете настолько любезны, чтобы освободить мне дорогу, — угрожающе произнесла она, — либо я пройду сквозь вас, мимо вас, через вас - как угодно, но пройду. Если вы все же будете настаивать, вам придется меня связать, потому что иначе мне трудно будет побороть искушение вцепиться в вас и выцарапать вам глаза. Ясно?

Эштон едва удержался от смеха, глядя, как этот тип изумленно оборачивается на товарищей в ожидании поддержки и не находит ее. Одно дело — схватиться с мужчиной, другое — вступить в борьбу с женщиной, особенно если она в такой ярости. Что-то бормоча, страж отступил и дал Леноре пройти.

— О, Эштон, она такая красивая! — воскликнула Ленора, обходя лошадь со всех сторон и то и дело нарушая при этом границу, которую так свято блюли мужчины. — А как ее зовут?

— Красотка, — с улыбкой ответил Эштон.

Ленора засмеялась, любовно поглаживая лошадь по холке.

— Весьма подходящее имя.

— И я так думаю, — ответил Эштон, поглядывая на нее исподлобья и широко улыбаясь. — Она ведь такая необыкновенная, вроде тебя. Ты прекрасно будешь на ней смотреться.

Вспомнив распоряжение Малкольма, Ленора вздохнула.

— Но я же не могу принять ее, Эштон. Поднимется слишком большой скандал.

Эштон ожидал этого.

— Я буду держать ее здесь. Тут ей будет хорошо. И когда ты захочешь полюбоваться на нее, либо проехаться, она к твоим услугам.

Искушение было велико.

— Может, если мне иногда захочется прокатиться, Малкольм не будет возражать? — сказала Ленора и тут же, сама себе не веря, грустно покачала головой и тяжело вздохнула. — Мне так тоскливо в этом доме, хочется чем-нибудь заняться, а что может быть лучше прогулки верхом!

Ленора хитро прищурилась.

— Слушай, а можно ее оседлать... прямо сейчас?

Один из стражников шагнул вперед.

— Ну! — взмахнув рукой, Ленора заставила его замолчать. — Я буду поступать так, как мне угодно, а если Малкольму это не нравится... тем хуже для него.

Усмехаясь, Эштон повел лошадь к маленькой палатке, где Хикори уже стоял наготове. Ленора тем временем, не обращая внимания на приличия, подхватила юбку и побежала к дому.

— Мейган, — крикнула она, взбегая по лестнице. — Мейган, принесите мне костюм для верховой езды. Я еду кататься!