Когда они вышли на улицу, Эллингтон быстро направился к машине. Когда Макензи догнала его, он смеялся и тряс головой.
«Что здесь смешного?» – спросила она.
Он взглянул на неё, немного смутившись.
«Прости. Я знаю, это непрофессионально, но на мою долю сегодня выпало много очень странных типов, начиная со Спрингсов и заканчивая Самюэлем».
«Их было немного, – возразила Макензи. – А если подумать о том, к чему нас привёл разговор со стареющим лысым типом в обтягивающих трусах…»
«То можно сказать, что мы с пользой провели время», – закончил за неё Эллингтон.
Они поехали прочь от «Приливных холмов». Горизонт Майами потемнел, и день уступил место ночи. Макензи задумалась: ещё один день прошёл, а они так и не разыскали убийцу. Более того, теперь преступник кажется ещё дальше, чем прежде, несмотря на новые зацепки и улики.
ГЛАВА 15
Музыка играла очень громко. Это был ужасный техно-поп, который отзывался в его голове тысячами кинжалов. Он пил виски, чтобы не обращать внимания на музыку, но это не помогало. По правде сказать, чем больше он пил, тем легче мог мириться с этими звуками.
Он знал, что с выпивкой надо было завязывать. Он уже выпил две порции и знал, что никогда не мог выпить больше пяти. И не только потому, что ему нужно добраться до дома, но и для того, чтобы мыслить чётко. Он знал, зачем он здесь. Но он также был уверен, что его план не сработает.
Ему хотелось забыть о том, что он сделал на прошлой неделе. Ему хотелось жить дальше. Он хотел остановиться, и поэтому он был здесь. Он думал, что может встретить кого-нибудь, с кем сможет провести ночь. Может быть, ещё одну пару. И, возможно, он вспомнит, как и почему это всё началось.
Конечно, он не за этим пришёл в этот поганый клуб. Он был здесь потому, что знал, что происходит в комнате наверху. Это был маленький секрет – секрет, в который он был посвящён вот уже около двух лет. Он бывал здесь только дважды и поэтому вряд ли кто-то из клуба вспомнит его лицо. Он сидел один за маленьким круглым столиком напротив второго бара. Он выбрал это место потому, что отсюда мог спокойно видеть лестницу, которая вела наверх. Он видел, что за последние полчаса по ней поднялись уже три пары. Мероприятие началось примерно десять минут назад. Он знал это. У лестницы не было никого, кто бы мог запретить ему подняться. Но он также знал, что наверху есть люди, которые стоят у входа в комнату и не пускают чужаков.
Ещё он знал, что не может подняться наверх один. С ним должен быть ещё хотя бы один человек. Это было мероприятие для пар – мероприятие для свингеров. Иногда, конечно, случалось так, что на такие вечеринки пускали и одиночек, которые могли там показать себя и подцепить кого-нибудь. Иногда кому-то было необходимо ещё одно тело.
Но сегодня вечеринка была не из таких.
Время приближалось, и он чувствовал, что начинает нервничать. Он не был возбуждён, как обычно, ведь сегодня он не ищет секса или встречи с кем-то, его интересующим. Сегодня он пришёл сюда, чтобы пережить всё заново… чтобы вспомнить, как он в первый раз ввязался в это дело.
Он надеялся, что это поможет ему очиститься, поможет ему избавиться от гнева и, возможно, даже сотрёт воспоминания об убийствах, которые он совершил.
Он допил виски и встал из-за стола. Он быстро рассчитался с барменом по чеку. У бара было полно молодёжи. Девушки были полуголые; на них было больше макияжа, чем одежды. Ему стало интересно, кому из них известно о том, что происходит наверху, и как бы они отреагировали, если бы узнали.
Он бегло осмотрел зал, насчитав пять отдельных групп людей – такие разные люди в одном баре. Большинство из них сидели парами, но за одним из столиков он заметил трио. Две женщины и мужчина периодически бросали взгляды на лестницу.
Он посмотрел на часы. Вечеринка началась десять минут назад. Если он собирается рискнуть и проникнуть туда, то нужно делать это сейчас.
Безо всяких предлогов он подошёл к столику, за которым сидели трое, и улыбнулся, разглядывая их. Мужчина был достаточно симпатичным, похожим на модель из рекламы Abercrombie. Его волосы были зализаны назад, а сквозь рубашку можно было увидеть мышцы живота. Женщинам было не больше тридцати, но одеты они были как восемнадцатилетние девушки, впервые вышедшие в свет без родителей. Женщина справа была без бюстгальтера. Это было очевидно, поскольку её левая грудь собиралась вот-вот выскочить из майки.