Мужчина бросился к двери и распахнул её. Макензи приняла стойку для стрельбы. Она только проснулась и сильно нервничала, поэтому немного дрожала. Мужчина выбежал на улицу, и Макензи выстрелила. Она увидела, как разлетелась на кусочки извёстка у дверного проёма – она всего сантиметров на пять промахнулась мимо плеча.
Выстрела она не услышала. В панике сердце начало биться часто и неровно. Всё же она поднялась на ноги, а потом сгруппировалась и выбежала из двери на улицу.
Мужчина был примерно в пяти метрах от неё. Он стоял к ней лицом, наставив пистолет. Макензи выстрелила в ту же секунду, как бросилась назад за дверь. Она упала на пол и увидела, как в открытую дверь влетела пуля.
Чуть не плача, она подползла назад к двери, почти по-пластунски. Рискнув выглянуть в дверной проём, она увидела, как мужчина бежит прочь через парковку. Макензи прицелилась, но руки слишком сильно дрожали. И всё же она решилась на выстрел. Единственное, чего она добилась, это испугала нападавшего, заставив его бежать ещё быстрее, пересекая почти пустую парковку.
Макензи разочарованно вскрикнула, не зная, что выбрать: броситься за ним следом или позвать на помощь.
Глухота помогла ей принять решение. Если бы она выбрала погоню, которая бы переросла в своеобразную охоту друг на друга, отсутствие слуха сыграло бы не в её пользу.
Макензи вернулась в комнату и схватила телефон. Когда она набрала номер Эллингтона, то не услышала гудков. Больше не сдерживая слёз, она подождала пять секунд, давая Эллингтону время ответить, а потом начала говорить.
«Надеюсь, ты уже взял трубку, – сказала она. – Он был здесь. Убийца был в моём номере и пытался меня убить. Он выстрелил мне в голову, но промахнулся. Теперь я ничего не слышу,.. выстрел был слишком близко… Мне нужна твоя помощь. Он ушёл пешком в западном направлении. Ещё тридцать секунд назад он был на парковке. Мужчина в карнавальной маске, среднего телосложения, ростом примерно около метра восьмидесяти».
В голове Макензи пронеслась одна мысль, которая одновременно испугала и насторожила её:
«Я пойду на ресепшен, – продолжила она. – Приезжай как можно скорее».
Макензи закончила разговор и положила телефон в карман. Не слыша ни звука и не подозревая, что по левой щеке течёт струйка крови, Макензи бегом выбежала на улицу, держа Глок дулом вниз, и направилась в сторону главного офиса мотеля.
Она понимала, как безответственно было с её стороны появляться на открытой местности, когда она ничего не слышала. Макензи просто не могла сидеть без дела в номере и ждать, когда кто-нибудь придёт, чтобы её спасти. Она решила, что меньшей из двух зол будет проверка офиса мотеля, чтобы подтвердить или опровергнуть свои худшие подозрения.
Приближаясь к двери, она не сводила глаз с парковки на случай, если стрелок решит вернуться. Пока там было пусто, и ещё никто не прибежал, чтобы узнать, что это были за выстрелы. Макензи добежала до офиса. Когда она с размаху открыла дверь, то сразу поняла, что ничего хорошего её здесь не ждёт.
На стойке была свежая кровь. На ней были также разбросаны стопки брошюр с меню еды навынос, часть из которых упала на пол. Макензи перевалилась через стойку и увидела на полу менеджера, который прошлой ночью собственноручно заварил ей целый кофейник кофе. Сейчас он лежал на полу с двумя дырками от пуль в черепе. Одна из них практически разорвала на части всю правую часть головы.
Кто-то раскидал содержимое шкафов, расположенных за стойкой. В одном из них хранились ключи. Макензи решила, что стрелок ворвался в офис и начал размахивать пистолетом, стараясь выпытать номер её комнаты у менеджера, а потом пристрелил беднягу.
Макензи казалось, будто кто-то без предупреждения нанёс ей сильный удар в живот. Ей было сложно дышать, и голова безумно кружилась. Она, шатаясь, дошла до входной двери, и когда Макензи на неё облокотилась, то, к счастью, начала различать кое-какие звуки; правда, они были неестественными.
На смену абсолютной тишине пришёл резкий звон. Он жутко действовал на нервы и немного пугал, но Макензи понимала, что это был хороший знак, указывающий на то, что потеря слуха была лишь временной.