Тогда уж мы щедро восславим богов!

Внезапно раздавшееся хоровое пение заставило меня конвульсивно вздрогнуть и второй раз порезать пятку об острый край алтаря. Причем ремень, которым правую ногу к этой каменюке примотали, ощутимо так затрещал и, кажется, даже надорвался. То ли его в темных ритуалах уже пару сотен лет эксплуатировали, то ли не ремень это был вообще, а лишь какая-то гнилая портянка. В зоне видимости помимо двух ругающихся монстров появились люди, с удивительной слаженностью тянущие хорошо поставленными голосами молитв не то молитвы, не то заклинания, призывающие высшие силы исцелить какие-то недуги и вернуть потерянные силы. Разумеется, говорили они не на русском, но почему-то я и их тоже понимал. А еще имелось серьезное такое подозрение, что помощи от любителей хорового пения не дождусь. Дело было даже не в их музыкальных предпочтениях, а также смуглой коже, бородах и тюрбанах, очень сильно напоминающих особые приметы группы автоматчиков, сопровождающих младшего из недодраконов. Просто один из них, в правой руке сжимающий полуметровой длины кисть с костяной ручкой и чуть заметно светящимся кончиком, а во второй удерживающий совершенно обыденного вида замызганное пластиковое ведерко с алой краской, деловито принялся наносить мне на живот и грудь какие-то узоры! Остальные же представители рода человеческого вместо того, чтобы отвязать соплеменника от алтаря, уселись на колени перед стоящими по бокам помещения статуями и фресками, а после принялись заниматься чем-то, подозрительно напоминающим не то религиозные обряды, не то жертвоприношения. Зажигались ароматические палочки, лилось в каменные чаши вино, к ногам идолов укладывались ножи, блестящие золотые украшения и какие-то фрукты. Перед статуей восьмирукого синемордого урода с тремя парами торчащих изо рта клыков, бывшей крупнее всех остальных скульптур, наиболее старый из обладателей тюрбанов зарезал вороненка, успевшего лишь пару раз отчаянно каркнуть. Еще один прислужник с поклоном подал старшему из недодраконов крайне подозрительного вида каменный кинжал с тремя лезвиями, причем режущая часть оружия была словно живой и постоянно чуть-чуть меняла свою форму, выгибаясь в сторону алтаря. А может, лежащего на нем меня. Нет, есть конечно вариант с размахивающем кистью художником, но чего-то сомневаюсь, будто утонувшему в лапе чудовища артефакту, в сравнении с его габаритами выглядящему почти игрушкой, не доведется свести близкое знакомство с «виновником торжества».

— Всего одной, той, которая на него первая и натолкнулаааасссссььь. — Обходящий меня кругом дабы зайти с более удобной стороны художник заметил манипуляции, которые я проводил с обвивающим правую ногу ремнем и в первый раз изволил проявить хоть какие-то признаки эмоций. Он прекратил петь и недовольно скривил губы. Развернувшись в сторону своих товарищей, прислужник ужасающих монстров открыл рот, чтобы что-то сказать. Без сомнения сей маэстро кисти был намерен исправить обнаруженный недостаток, а может даже и призвать к ответственности раздолбая, плохо зафиксировавшего жертву на алтаре. А значит, у меня осталось лишь несколько секунд на то, чтобы использовать минимум оставшейся свободы, и я решил использовать их по полной. Рванул ногой со всей дури, разорвав надрезанный ремень первым движением, а вторым постарался лягнуть стоящего рядом человека куда достал. К сожалению, тот успел отшатнуться от проявившей неожиданную строптивость жертвы, а потому кровоточащая пятка смогла наподдать лишь ведерку с краской, плеснувшей своим содержимым куда-то в сторону. И мир вокруг меня внезапно стал резко замедляться, пока время совсем не остановилось.

Угасли звуки. Застыл со злой гримасой на лице художник, ставший жертвой моего отчаянного нападения. Остановились в воздухе капли крови вороненка, которые прямо на пол стряхивал со своего ножа старейший из обладателей тюрбанов, по какой-то причине не ставший вытирать лезвие. Стоял подобно статуе недодракон в белом хитоне, чуть расправив свои крылья и вывернув их наизнанку. Откуда-то я знал, что эта поза по своему смыслу аналогична даже не стыдливому взгляду в пол с молчаливым признанием сделанных ошибок, а попытке повалиться в ноги и целовать ботинок того, перед кем провинился. Ведь в подобном положении натянутые на не такие уж и толстые кости кожаные перепонки становятся особенно уязвимыми и хватит даже слабенького удара, чтобы их повредить или вообще искалечить.

— Полагающихся воззваний со стороны самого страждущего озвучено так и не было, но думаю я сегодня в достаточно милостивом настроении, чтобы ответить на молитву, которую сразу столько покрывших себя славой воинов поют, принеся дары всему пантеону. — Разрушил наступившую тишину заставляющий вибрировать поджилки шипящий голос, в котором отчетливо слышались насмешливые интонации. И звучал он прямо у меня в голове. — Вот только подношения в виде жалкой пары капель твоей крови, упавших на мой алтарь вместе с полулитром краски из лепестков алых орхидей, как-то маловато будет. За возвращение былой мощи надо бы доплатить.

— А нафига? — Произнес я и только потом понял, что кляпа больше нет. Но вот когда, как и куда он делся — загадка. Ладно, раз так, то поговорим. Тем более, кто бы не остановил время, но сдается мне, он куда более расположен к диалогу, чем недодраконы или их прислужники. Доказательством служит отсутствующая во рту тряпка. А также сия персона обладает немалым могуществом. Как минимум — от алтаря отвязать может. — Простите мою грубость, но какой в этом смысл? Помереть на алтаре парой минут или часов позже я прекрасно могу и в чуть побитом состоянии. Чего-то сомневаюсь, что хорошее здоровье и отличный жизненный тонус помогут слезть с этой подозрительной каменюки и покинуть сию теплую компанию, по дружелюбности сопоставимую разве только с племенем голодных каннибалов.

— Из любой ситуации при желании можно найти выход, — окружающий мир потихоньку начал приходить в норму. В него стали возвращаться звуки, пусть даже сильно искаженные, а капли крови вороненка медленно-медленно поплыли к полу. — К примеру, если ты поклянешься служить мне в обмен на спасение и обретение прежних сил, то обретешь желаемое…А после сразу же получишь работу далеко-далеко от того алтаря, на котором лежишь, и я тебя даже до нужного места подкину.

— Щедрое предложение, но тут подумать надо, — Нервно хмыкнул я, пытаясь свободной ногой освободить вторую…Вот только не получалось. Да и до пут на руках в любом случае дотянуться ступнями шансов не было, тут справился бы разве только цирковой атлет. — Все-таки раньше душу продать мне никто не предлагал. А она ведь есть, если верить этим переругивающимся недодраконам. И моя заметно выделяется на фоне других, ведь в прошлой жизни я был Убившим Небо…Не уверен, правда, чего тогда в действительности натворил, но кличка внушает.

— Что ж, думай, минуты две у тебя есть, ведь через сто двадцать три секунды субъективного времени молитва, читаемая нараспев слугами дракидов, наконец-то подойдет к тому месту, куда обычно вставляют имя божественной сущности, которую собственно и молят о помощи. И будь уверен, там будет не мое. — Последовал ответ неведомой сущности в то время когда мир все больше и больше продолжал ускоряться, возвращаясь в нормальное состояние. И, кажется, самый главный нелюдь уже понял, что происходит чего-то не то. Во всяком случае, он уже уставился в мою сторону и раззявил свою зубастую пасть. — А остальным хозяевам этого храма кто-то вроде тебя нужен не настолько сильно, чтобы ссориться с ящерами и портить свою репутацию. И, кстати, именно продавать душу мне не обязательно. Давай, ты просто сдашь её в аренду?