Лекарство было кислым и клейким, медленно стекало в желудок. Кислый вкус остался в горле. Пришлось несколько раз сглотнуть слюну.

– Эх, Валери… – начала было я. – Ведь ты же обещала…

И вот тут торазин подействовал. Мне показалось, будто на меня обрушилась водяная стена: громадная и в то же время мягкая.

– О Боже, – простонала я. Но даже своего голоса я толком не услыхала. Я решила подняться с места, но, сделав это, очутилась на полу.

Валери и Джорджина подняли меня за руки и провели ко мне в комнату. Я беспомощно переставляла ноги, мне казалось, что они превратились в матрасы – огромные, потертые и ужасно тяжелые. Валери с Джорджиной тоже превратились в два громадных, мягких матраса, поддерживающих меня с обеих сторон. Это было чертовски приятно.

– Ведь все будет хорошо, правда?

Мой голос долетал ко мне издалека, но, как мне кажется, того, что хотелось, я так и не сказала. А хотелось мне сказать, что вот сейчас я уже чувствую себя в безопасности. Вот теперь-то я уже была настоящей сумасшедшей, уже никто не мог забрать меня отсюда, из этого места.

СТОМАТОЛОГИЧЕСКАЯ ОПЕКА

Я сидела в кафетерии, ела тефтельку, как вдруг почувствовала нечто странное в задней части челюсти. Щека начала быстро напухать. Не успела я вернуться в отделение, как под ухом уже висела шишка величиной с теннисный мячик.

– Зуб мудрости, – объявила Валери.

Мы отправились к дантисту.

Его кабинет находился в административном здании, том самом, где давным-давно я ожидала того, чтобы разрешить себя здесь закрыть. Стоматолог был высокий, мрачный, не совсем умытый, у него были засохшие пятнышки крови на халате и кустистые усы. Когда он сунул палец мне в рот, я почувствовала вкус ушной серы.

Нарыв, – сообщил он. – Зуб нужно удалять.

– Нет! – воспротивилась я.

– Что нет? – спросил он, перебирая металлические инструменты.

– Нет. – Я поглядела на Валери. – Я не позволю его удалять.

Валери выглянула через окно.

– А нельзя ли пока что применить антибиотик? – спросила она у дантиста.

– Можно, – ответил тот и поглядел на меня.

Я оскалилась на него остатками всех собственных зубов.