Мне нынешняя ситуация напоминает известный анекдот про алкоголика, который собрался было вешаться и вдруг видит: окурок на полу лежит. Он его решил сначала докурить, докурил и обнаружил забытую заначку портвешка. Он ее выпил, жизнь сразу в розовом свете показалась, и он думает себе: «А что это я, жизнь-то налаживается».
И многие официальные рапорты вот это «жизнь-то налаживается» отчетливо напоминают.
Сегодня у нас есть две очень болезненные проблемы, при анализе которых становится ясно: нынешнее неполное, далеко не большинства касающееся благополучие – явление временное, привнесенное нефтедолларами.
С моей точки зрения, нефтедоллары – это очень хорошо, хотя много людей по либеральной привычке зовет их проклятием России.
Так что, если есть деньги, это хорошо.
Нам, может быть, не все нравится в том, как они используются, но, знаете, лучше потерять 10 рублей из 100 и даже 30 рублей из 100, чем 10 рублей из 11 рублей: просто больше останется. А ведь коррупция, как известно, по доходам неэластична.
Так вот, первая проблема сегодняшней России – банковская система. Точнее, рост доли плохих активов, проще говоря – просроченных кредитов. Когда все было относительно хорошо, нефтедоллары текли рекой, можно было брать деньги где угодно, в том числе и на Западе – кредиты раздавались почти кому угодно, не только в сфере потребительского кредитования, но и в реальном секторе тоже.
Государству приходится давать деньги банковской системе, бюджетные депозиты в которой периодически превышали 1 трлн. руб.
Однако само по себе выделение значительных бюджетных денег в современных условиях, к сожалению, – это вполне нормально. Мир балансирует на грани срыва в глобальную экономическую депрессию, и, чтобы удерживаться на этой грани и выживать, надо замещать государственным спросом сжимающийся коммерческий спрос.
Вопрос – на что именно дает деньги государство. Если на модернизацию, это хорошо. Ну, так кто мешает? Бегите, догоняйте, давайте, стройте новые заводы, дороги, модернизируйте ЖКХ, обновляйте технологии! Но единственное, где это все можно всерьез услышать, – на научных, а точнее, совсем ненаучных конференциях. На практике этого не видно. На практике наша модернизация – это асфальт, который укладывают по дождю ночью перед заморозками. И это не способ борьбы с колеей на асфальте, это способ предельно примитивного, вульгарного «распила» денег.
У нас нет признаков модернизации, но и это полбеды: если бы бюджетные деньги давались «на поддержание штанов», это было бы не так страшно.
Беда в том, что деньги зачастую даются просто так, без реального контроля за ними. Весь вопрос нашего будущего – будет этот контроль создан или нет. Очень хочется верить в то, что будет.
Но пока будущее банковской системы напоминает повторение осени 2008 года: государство даст деньги ключевым банкам, чтобы эти деньги распространились дальше по банковской системе, а потом – дальше по экономике. Вместо того эти деньги провалятся на валютный рынок.
У нас там пока все хорошо: огромные международные резервы, – это прекрасно. Но когда государство будет вливать деньги в спасение экономики, в поддержание ликвидности банковской системы, эти вроде бы огромные резервы будут таять, как обреченные сугробы, под черным солнцем спекуляций.
Эти деньги будут служить не детям, не дорогам, даже не автопрому нашему несчастному, к которому тоже много претензий, – эти деньги будут служить спекулянтам, уводящим их из страны.
Ведь каждая банковская проводка больше определенной суммы фиксируется и анализируется – и Банком России, и Росфинмониторингом, и другими ведомствами. Теоретически, если вы отправите за рубеж какую-то сумму денег, к вам имеют право прийти и спросить, «откуда дровишки». Более того, ваш банк обязан это у вас спросить. В конце концов, когда из страны уходят миллиарды долларов по черным схемам, – проведите соответствующие расследования. В чем дело? Было бы желание.