А с другой стороны, в медицине образовалось множество диких фирм. Вот в метро входите – и бац, кабинет УЗИ в подземном переходе. Не рискнул зайти ни разу, хотя мне было очень любопытно, что они там этим УЗИ нарисуют, что они покажут…
Конечно, лучше всего, если врач имеет опыт полевой работы (не дай бог, в горячей точке), – то есть он умеет работать в ситуации, когда вся ответственность на нем, и он осознает эту ответственность. Почему военный госпиталь имени Бурденко самый лучший? Потому что там максимален удельный вес таких врачей.
Но я, будучи пациентом, часто просто не имею возможности проводить предварительное обследование там, где есть приличный врач, который меня не обманет и вообще хоть что-то хоть о чем-то знает. Я хочу тупо, ни о чем особом не думая, прийти в свою районную поликлинику и получить хотя бы стандартное, но при этом нормального качества медицинское обследование, ну хотя бы как это было в советское время.
Люди, которым это тоже не безразлично, говорят о том, что, во-первых, Росздравнадзор, конечно, контора хорошая, но очень мало у них людей, они просто не могут обойти всех врачей и отреагировать на все проблемы. Это первое.
А второе – по мнению экспертов в этой области, необходимо сделать так, чтобы патологоанатомическая служба подчинялась не медикам, а юристам. Необходимо ввести ее под юрисдикцию Минюста. Потому что, подчиняясь главврачу, патологоанатом, естественно, будет писать то, что скажет ему главврач, а ни один главврач, особенно если это далеко от Москвы, и пациент ни какая-нибудь звезда или крупный бизнесмен, не захочет раскрывать правду о врачебной ошибке своих подчиненных…
И вообще, у нас в принципе неразумно организована работа больниц. Ведь что такое главврач? Это медик, это специалист, он лечить должен. И он поднимается наверх по служебной лестнице, растет именно как хороший доктор, который знает, что где болит, чем это лечится или, не дай бог, не лечится. Он поднимается наверх – и на вершине карьеры вдруг из врача становится администратором. И начинает выполнять совершенно другую функцию.
Представьте себе, человек всю жизнь был скрипачом и когда он стал, грубо говоря, почти Ростроповичем, его перекидывают командовать танковой дивизией: вот тебе, парень, вершина твоей карьеры, наслаждайся.
Это недоразумение, оставшееся с советских времен: администратор – это одно, а врач – другое. Да, врач должен быть главнее администратора, как командир в позднем Советском Союзе был главнее политрука. Но смешивать эти принципиально разные функции не надо.
А насчет того, что Росздравнадзор не имеет сил… Знаете, одного-то специалиста он, наверное, имеет. Хотя бы одного на всю Россию. И этот один специалист за пять лет существования Росздравнадзора в нынешней форме, наверное, мог кого-нибудь из неквалифицированных врачей отловить. Но что-то не слышно про такие случаи.
Почему нет, как говорят уважаемые прокуроры, громких дел? «Громкие дела» – это ведь не только «жареные факты», не только корм для репортеров. Если у нас нет административных рычагов воздействия, можно воздействовать психологически: несколько громких историй с халатными врачами, которые творят безумные дела из-за своего раздолбайства, раскрученные именно Росздравнадзором, – и разгильдяйская часть врачебного сообщества станет намного более дисциплинированной.
Конечно, этим нельзя решить проблему, но можно хотя бы смягчить.
Далее: в страшном состоянии находится система подготовки кадров. Когда нефтяника не учат, и он приходит на скважину – он запорет нефтяной слой, что принесет его кампании несколько десятков миллионов долларов убытка, а то и больше. Но он как-нибудь потом научится, если выживет.
А когда врач приходит к пациенту, ничего не зная, – это искалеченные люди, а то и смерть. Причем в большинстве случаев врачебной ошибки предъявить претензии юридически невозможно.
В 1995 году республика Куба, в которой наша страна, Советский Союз, создала здравоохранение почти с нуля (и создала так, что массовое здравоохранение республики Куба до сих пор лучшее в обеих Америках, включая США), отказалась признавать наши медицинские дипломы. Потому что уже тогда качество медицинского образования упало ниже плинтуса.
Когда врач знает, что от всего нужно лечить антибиотиком, его нужно срочно на переквалификацию. Пока этого не сделано, мощный фактор, извиняюсь за выражение, – страх. Если Росздравнадзор будет обладать зубами, как у акулы, и будет драть на части всех некомпетентных врачей, которые ему подвернутся, то просто за счет дисциплины качество медицинских услуг в нашей стране ощутимо вырастет.
Но где эта дисциплина? Где эти проверки? Где этот контроль? Не видно, не слышно. С моей точки зрения, это классическая ситуация, когда люди думают: у нас все хорошо, зачем мы с кем-то будем ссориться? Ну, нет у нас полномочий – значит, мы скажем, что нам не хватает полномочий, пусть эти микки-маусы в Думе принимают законы, а мы пока отдохнем. Классический пример такого подхода – милиционеры в 1994–1996 годах, когда при обрушении финансовых пирамид они четко заявляли, что в законе понятие финансовой пирамиды не прописано, а что не запрещено, то разрешено. Хотя норма про мошенничество в законах есть с царских времен, и ее применению мешало только нежелание.