И Фирлес с Вишезом прочно застряли на самом дне.
– Давай покончим с этим, – предложил Фирлес голосом человека, каждый день таскающего трупы в коврах и не испытывающего от этого занятия большого энтузиазма. Они медленно, осторожно закатывали мертвеца до тех пор, пока у них не кончился ковер и бедолага не оказался в самом его центре, словно мягкая мясистая и очень липкая начинка швейцарского рулета.
После того как они закрепили оба конца ковра скотчем, Фирлес переключился на все еще тлеющее пулевое отверстие в стене. Он осмотрел его точно так же, как археолог опытным взглядом изучает содержимое раскопок, стараясь не потревожить скрывающееся внутри бесценное сокровище.
– Ставлю тысячу вулонгов, что это был 32-й калибр.
Это была еще одна игра, в которую они играли. Только сейчас Фирлес поднял ставку. Услышав сумму, Вишез изогнул бровь и тоже пригляделся к пулевому отверстию. Изучил его с неменьшим вниманием. И с абсолютной уверенностью заявил:
– Это 380-й калибр. Стреляли из SIG Sauer. Удваиваю ставку.
Фирлес снова обследовал пулевое отверстие – настолько близко, насколько вообще возможно. Затем недоверчиво повернулся к Вишезу.
– Полная чушь! Ты вообще видел квартиру, в которой мы находимся? Да 380-й перебудил бы половину здания. Ты и оглянуться бы не успел, как в дверь бы уже барабанила домохозяйка в шелковом халате и со шпицем под мышкой, а в вестибюле толкалась бы половина всей городской полиции. Тебе понадобился бы глушитель. – Фирлес ухмыльнулся. И забил последний шар в лузу. – Да и какой тупой ублюдок вообще устанавливает глушитель на сраный SIG Sauer?
Словно по сигналу, в ванной комнате спустили воду в туалете. Краска схлынула с лица Фирлеса. Вот дерьмо! Он все еще был здесь.
Дверь открылась, и чей-то голос прогремел:
– Вот этот тупой ублюдок!
Голос принадлежал Пауку, опытному киллеру «Красного дракона». А еще мудаку. Но не из богатых мудаков. Из мудаков другого вида. Мудаков-мудаков. Из тех, кто всегда надевает галстук в тон с платком в нагрудном кармане и носит солнечные очки даже в помещении. Рядом с Пауком стоял его напарник Карма. Карма тоже одевался как мудак. Но в словах силен не был. Он предпочитал, чтобы всякую чушь нес Паук. Паука это устраивало.
Они были по-настоящему крутыми. Королями «Красного дракона». Из тех ребят, у кого всегда забронирован столик в баре «У Аны» – а там большие шишки из организации каждый месяц оставляли такую сумму, какая большинству людей и не снилась. Образ жизни, который вели члены «Красного дракона», и был главной причиной, почему Фирлес и Вишез там оказались. А вот друзей там заводить не особо хотелось.
– Каждый сто́ящий киллер знает, что на 380-й калибр можно установить девятимиллиметровый глушитель. Впрочем, это объясняет, почему спустя два года вы, неудачники, все еще работаете чистильщиками.
Паук достал из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет и вытащил одну. Когда он прикуривал ее от позолоченной зажигалки, сигарета свисала у него между губ. Это была одна из тех старинных моделей с откидной крышкой, которая еще издавала металлический скрежещущий звук. Щелк. Щелк. Щелк. Несколько попыток – и сигарета наконец зажглась. Паук глубоко затянулся и скептически оглядел плод усилий чистильщиков.
– Пошевеливайтесь! Я не хочу возвращаться и всаживать пулю в консьержа только потому, что вы слишком долго рассуждали о
Фирлес с улыбкой повернулся к Пауку.
– Это называется
Паук направился было к двери, но на пороге обернулся к ним. На его лице нарисовалась ухмылка. Но не такая, как у Фирлеса. Обычная улыбка тупого мудака-говноеда.
– О, и Вишез. Пентхаус, серьезно?