– Нет, не мешают, – сказал я. – Ваши?

– Мои. Совсем от рук отбились. Особенно Киран. Я уж говорю ей, говорю, а она всё равно за братом таскается. И платья носить не желает.

Так Киран – девочка? А я и не догадался за все эти дни! В базик ведь почти нет указаний на мужской или женский род. А по внешности в таком возрасте понять ещё трудно. Форма монтралов, выделяющая сильный пол, обозначается примерно к четырнадцати годам, фигура у девочек – немногим раньше, а лекки растут лет до двадцати пяти, так говорила мне Осока.

– Насчёт платьев можете не волноваться, – улыбнулся я. – Насмотрится на наших тогрут – будет носить.

– Надеюсь. Скажите, Алекс, а кто Вам рассказывал все эти истории про джедаев? Дети говорят, Вы столько знаете…

– Что-то ребята, а что-то я наблюдал сам.

– Так я и думала. Вы знали Осоку Тано, старшую дочь профессора Ирис, – глаза Кассии стали печальными.

– И Вы тоже, – уверенно сказал я.

– Она мне жизнь спасла. А я так и не успела поблагодарить.

– Это никогда не поздно.

– Вы хотите сказать…

– Да. Возможно, она и сюда прилетит, мероприятие важное, – до конца обнадёживать Кассию я не хотел, вдруг Осока не сочтёт нужным раскрывать перед ней своё инкогнито. – А нет, я ей обязательно передам.

– О, спасибо Вам большое! Только не говорите детям, что я её знаю, хорошо? Иначе они меня задёргают, а мне и рассказать нечего.

– Поговорите на досуге с госпожой Чучи, – посоветовал я, – Вам надолго хватит.

Не уверен, удалось ли Кассии последовать моему совету, так как до начала ассамблеи оставалось всё меньше времени. На Кирос прилетели сотрудницы, которым предстояло обслуживать делегации. Привезли их наш главный специалист по протоколу и этикету, каамаси Икхилар Ан’Кди, и Кои Дару-Секура, ей ведь долгое время пришлось быть референтом у помощника имперского моффа. Профессиональных официанток у нас было всего три, поэтому Рийо попросила помочь и Нолу, не понаслышке знающую эту работу. Врачи Карантинной службы быстро нашли общий язык с местными администраторами. Только мне почему-то казалось, что одну из женщин я в первые дни здесь не видел. Родственница из другого посёлка? Раскраска в виде двух закрашенных областей вокруг глаз и ниже, небольшие пустые треугольнички на щеках, свинцово-серые полоски по монтралам и леккам, роскошная золотая подвеска на лбу с крупным сапфиром указывает на принадлежность к зажиточной семье. Нет, что-то здесь не так. Я нарочно прошёл мимо девушки, пытаясь заглянуть ей в глаза, да не тут-то было: она быстро опустила ресницы. Вот теперь сомнение переросло в уверенность. Можно как угодно раскрасить монтралы, даже высветлить их кончики, но форму-то не изменишь! Резко развернувшись, я догнал тогруту и по-хозяйски положил руку ей на талию:

– Объясни мне, пожалуйста, ты-то что здесь забыла?

– Простите? – на базик пискнула та.

– Так, прекращай дурочку валять, будущая родственница! Ты зачем сюда явилась? Она же почует тебя в Силе, как тогда, на Паквалисе! И узнает.

– И что такого? – Эрдени, а это, конечно, была она, повернула голову и посмотрела на меня в упор. – Всем известно, что я сбежала. Ну, прилетела домой… Кто удивится, встретив тогруту на Киросе или Шили?

– А если она задумает снова тебя выкрасть?