— Ключ от крипты над алтарем Магдалины, — сказал он. — Не забудьте положить на место.

— Не забудем, брат, — отозвался Кир, разворачиваясь и толкая массивную дверь.

— Меня заставляют читать ересь! — жалобно захныкал Заратан, пока они шли по коридору. — Император повелел казнить за это!

— К счастью, император Константин далеко отсюда, — сухо ответил Кир. — Надеюсь, ты последуешь совету брата Варнавы и прочтешь все это, пока такая возможность еще есть.

— Да, если меня не казнят раньше. Я не понимаю, как ты можешь так спокойно говорить об этом, когда…

— Брат, — перебил его Кир, остановившись посреди огромного пустынного коридора и пристально глядя на Заратана. — Ты, помнится, спрашивал меня, почему я взял на себя вину за разбитый горшок.

— Да. И почему?

— Когда я жил в Риме, меня учили не проживать ни одного дня без какого-нибудь милосердного деяния, — ответил Кир, серьезно глядя на него. — Сегодня ты помог мне вспомнить об этом. Теперь твоя очередь. Будь милосерден, помолчи.

Кир вновь пошел по коридору быстрым размеренным шагом. Чтобы не отстать, Заратану пришлось почти что бежать.

— Ты жил в Риме? — благоговейно спросил он. — А что ты там делал? Ты был солдатом, как говорят все здесь, или…

— Пощади, Заратан, умоляю.

Из-за угла появились два человека и пошли прямо им навстречу. Одного они знали, это был авва Пахомий. Седовласый авва (по-еврейски «отец») по праву считался основателем монашеской традиции христианства. Он уже организовал в Египте четыре монастыря, в планах было еще несколько. Обычно лицо Пахомия хранило печать безмятежности, но сейчас оно выражало легкое беспокойство. Другой человек в черном одеянии и с коротко остриженными светлыми волосами оглядывал все вокруг глазами, кипевшими гневом. Заратан не видел его никогда в жизни.

— Да пребудет с тобой Господь, авва, брат, — сказал Кир, кланяясь, когда они поравнялись.

— И с вами, Кир и Заратан, — ответил авва Пахомий.

Светловолосый даже не снизошел до разговора. Он шел в сторону библиотеки маршевым шагом, как человек, творящий святое дело.

Когда они услышали скрип железных петель, Кир нахмурился и обернулся, чтобы посмотреть. Авва Пахомий вошел первым. Незнакомец остался снаружи и посмотрел на Кира. Заратан был готов поклясться, что мужчины смотрели друг на друга с осторожностью львов, встретившихся в пустыне.

Кир резко развернулся, чтобы уйти.

— Подожди, — резко окрикнул его светловолосый.

Кир напрягся и обернулся.

— Да, брат?