Когда рассказ был окончен, в «забегаловке» стало очень тихо.

— Эта Лисс, про которую ты говорил…. — Элисса несмело подняла глаза. — Она считает, что он жив и вернется? И что ты должен его остановить? Что за чушь?

— Это не чушь. Его зовут Орлак.

Элиссе показалось, что у нее немеют ноги. Тор говорит правду.

— Но самого скверного я еще не сказал,- он осушил кружку. — Угадай, как зовут его приемного отца?

— Тут и гадать нечего — это написано в книге. Меркуд.

— Тебе это имя ни о чем не говорит?

— Но Тор… получается, что твоему учителю не сто лет, не двести, а гораздо больше…

Во имя Света… пусть это будет достаточно сильным доводом, чтобы сделать дальнейший разговор бессмысленным.

— Почему бы и нет? Это еще не самое дикое, с чем мне довелось столкнуться — да и тебе, как я понимаю, тоже. Нас окружает могучее волшебство, оно протекает сквозь нас. Инквизитеры могут лишь догадаться, что мы — Чувствующие. А вот Меркуд нас нашел. Похоже, на него все и завязано. Я голову даю на отсечение: именно он все подстроил — чтобы ты уехала из Пустошной Топи. Он догадывался, что я попытаюсь взять тебя с собой в Тал.

Тор сосредоточенно нахмурился, словно усилием воли пытался стянуть в одну точку все мысли, которые в течение всех этих лет бродили на границах его разума.

— Его не устраивает, что ты со мной. Он знает, что ты тоже Чувствующая, которую не могут уличить инквизиторы. Ты слишком ценна, чтобы не принимать тебя в расчет. Может быть, ты не поверишь… но я уверен: это он сделал так, что мы не могли общаться мысленно! Постой… — его осенило. — Элисса… а почему ты уехала? Что заставило тебя уйти с женщиной, которую ты никогда раньше не видела?

Это был хороший вопрос.

— После Танца Цветов я надеялась, что ты… ну, ты сам знаешь…

Разумеется, он прекрасно знал, что она имеет в виду.

— Ты так меня напугал… — Элисса вздохнула. — Ты говорил так резко, так сердито… А Соррель была очень добра ко мне. Мне было одиноко, я не знала, что думать… Особенно в первый день. Но сейчас… наверно, мне надо было просто вырасти, чтобы это понять. Соррель нарочно подвела разговор к твоему отъезду. Да, теперь я знаю: она сказала, что ты уехал, а ты был еще дома. Думаю, она хотела, чтобы я на тебя разозлилась. Не знаю… Зачем ей еще было врать?

— Вот именно! Спорю на все золото Илдагарта: Меркуд плетет какую-то хитрую паутину, а Соррель — его сообщница. Элисса, если наш Меркуд — это тот самый Меркуд, приемный отец Орлака, то почему бы ей…

— Тор, пожалуйста… Она пять лет была моей защитницей. Она поддерживала меня, выхаживала, помогала мне.

— Конечно! А что ей еще оставалось? Такова ее задача. Я вполне допускаю, что она искренне полюбила тебя. Но за всем этим стоит Меркуд. Ее муж. С чего я это взял? А я тебе скажу: она — приемная мать Орлака. Они с самого начала были заодно. Они играли нами, как куклами, и сделали вес, чтобы мы не встретились.

Еще одна догадка. Но в голосе Тора не было и намека на радость. Элисса чувствовала себя опустошенной. Да, Соррель слишком легко вошла в ее жизнь. Она появилась слишком вовремя — когда Элисса страдала, не в силах найти опору и цель в жизни. И сейчас ей было больно именно потому, что догадка Тора оказалась верной. Еще один кусок картинки-загадки замер на весу… а потом встал па место. Она почти услышала щелчок.