– Сыночка! – хмыкнула я. – Сам назвался.

Артем расхохотался. Его наконец отпустило.  Понял шутку юмора жираф местного разлива.

– Ну ты и мстительная, Князева, – покачал он головой, видать припоминая Боброва.

Еще какая!

– Это ты даже меня еще в эти самые дни не застал, – поиграла бровями я.

– Какие такие дни? – насторожился Широкий.

Я выдержала эффектную паузу – работаю же в медиа-бизнесе, вот от разных эпатажных персон и понахваталась всяких штучек!

– Те самые, когда лучшие друзья девушки совсем не бриллианты, а пулемет Калашникова, шоколадка и носовой платочек.

– Любопытный набор, – нахмурился Артем.

– Убивать и плакать, Широкий, плакать и убивать, – подтолкнула его к правильной мысли. – А в промежутках заедать несправедливость женской доли сладеньким.

– И поэтому я никогда не женюсь, – резюмировал друг.

– Если быть ласковым, нежным и понимающим мужчиной в такие дни, то жена-гризли превратится в домашнюю кошечку.

Артем скривился, демонстрируя мне весь скепсис, на который только была богата его мимика:

– Ты сама-то в это веришь?

По-хорошему, мужчине стоит сделать себе лежбище на антресолях и не высовывать даже нос наружу, когда у его дражайшей половины страшные дни цикла. Но я, как истинная женщина, своих вражескому лагерю сдавать не намерена.

– Чистую правду тебе выдала, Широкий, – убедительно заявила я. Во мне явно заработали актерские гены бабули. Периодически Лампа просыпалась в каждом из семейства Князевых. – А ты не ценишь! И вообще! Подставляешь меня, сговорившись с моими же сыновьями!

Опять свернула на проторенную дорожку наших выяснений я.

– Вот так и выручай своих крестников – попадешь в немилость к их матери, – пожаловался он, нарочито громко и тягостно вздохнув.

В генах Артема Лампы не было, но мне иногда казалось, что, пообщавшись с моей бабулей, Широкий хорошенько поднабрался у нее артистизма и дурости.

– Будешь знать, как впредь участвовать в их авантюрах, – назидательно потрясла я поварешкой, заставив мужчину отшатнуться. – Не боись! Бить не буду!