- Рот свой закрой, не на базаре, - огрызнулась сестра. – Я знаю, что пока ты, твоя светлость, сидел и ссался в свои светлые штаны, мы грохнули тут всех уродов. Поэтому ты сейчас можешь на меня тявкать, а не валяться с пулей в башке.

- Я – Гедеминович!

- А я – Винтер. И чё?

- Ты – никто, - выдохнул граф. – А я - наследник Мазовии! И я могу…

- О, серьёзно? – Хильда оскалилась. – Ну, давай, напугай меня, попробуй. Скольких я сегодня уже убила?.. Пятерых, семерых, больше? Одним меньше, одним больше.

Вокруг Вышеслава начали вспыхивать золотистые искры – насколько я помнил, Даром Гедеминовичей был Золотой щит. Почти непробиваемая защита, способная выдержать прямое попадание из шестидюймовой пушки.

Впрочем, Хильду эту мало смущало. Она лишь ещё шире оскалилась и сжала кулаки.

От графа отошли подальше одни и придвинулись другие – из вассальных семей, надо полагать.

- Сестра, в сторону, - негромко произнесла Вилли, которая успела поднять опрокинутый «гочкис» и довольно недвусмысленно наводила его на Гедеминовича.

Анна усмехнулась и скинула с плеча «мадсен», подошли рыжий с самозарядкой и новгородка с автоматом. Что характерно – встали на нашу сторону.

Ситуация накалилась.

- Х В А Т И Т, - рыкнул я, заставив всех вздрогнуть. – Вы мне тут ещё подеритесь, горячие головы! Хильда, остынь. Хильдегарда Винтер!

Сестра что-то проворчала под нос, но шагнула назад, прихрамывая на подвернутую ногу.

- Теперь ты, - я перевёл взгляд на Вышеслава. – Тоже остынь.

- Не указывай мне, что делать, - моментально вспылил граф.

- Целительница сейчас идёт и лечит раненых. А ты успокаиваешься и сидишь в сторонке.

- А иначе – что? – неприятно улыбнулся Гедемнович.

- А иначе – у меня пять дюжин свидетелей, что ты призывал оставить принцессу Волыни умирать, - я обвёл взглядом всех вокруг. – Тут же не сплошь ссыкуны, забывшие о чести и купившие гербовые грамоты в подворотне?

- Мы не трусы! – выкрикнул кто-то.

- Не трусы, - не стал спорить я. – В плен любой попасть может. Неприятно, обидно, но бывает даже с самыми сильными. Но не каждый сможет драться против десятикратно превосходящего. Ольга смогла. Так что любой, кто проявит к ней неуважение, будет иметь дело со мной.