Фирдан закаменел лицом и так сжал мою руку, что, казалось, хрустнули кости.

— …Так уж получилось, что в замке остановился виконт Шейран Ферт. Надеюсь, на эту ночь он согласится стать моим правопреемником в одном весьма приятном вопросе, — барон усмехнулся и указал на сидящего рядом черноволосого мужчину.

— Что?! — вопрос слетел с моих губ, но, кажется, его никто не услышал. Во всяком случае, ни ответом, ни вниманием меня никто не удостоил. Все смотрели на худощавого мужчину в черном камзоле.

На долю секунды мне показалось, что виконт удивился предложению правителя земель. Но даже если и так, справился с собой он быстро. Поднялся из-за стола. Отвесил легкий поклон лорду Ольгрейду, а затем сказал:

— Предложение слегка неожиданное, но раз поблизости нет другого лорда, я с радостью помогу барону Ольгрейду в этом щекотливом вопросе, — Шейран Ферт окинул меня оценивающим взглядом.

От этого взгляда, от улыбки, скользнувшей по губам лорда, меня будто мороз пробрал до костей. Захотелось спрятаться за… да хоть за спину этого остолопа Фирдана!

Вот только я прекрасно понимала, что ни кузнец, ни кто-либо другой мне не поможет.

Право первой ночи было одновременно и законом и традицией, устоявшейся на протяжении сотен лет. Оно было величайшей честью, актом закрепления дворянином своих прав на людей, которые рождаются на его землях. К тому же после ночи, проведенной в спальне господина, некоторые женщины производили на свет первенцев, которые мало походили на своих законных отцов, — это тоже была честь и невероятная удача.

Тот же Фирдан, поговаривали, лицом весьма напоминал лорда Ольгрейда в молодости. Старики шептались, что Пафтий никогда не стал бы старостой, если бы не его жена. Возможно, с этим и был связан столь щедрый подарок барона?..

На деле, конечно, все было не так гладко, и новобрачные далеко не всегда право первой ночи принимали как должное. И если молодые мужья все больше смотрели на закон как на неизбежное зло, то их жены, по понятным причинам, воспринимали происходящее гораздо болезненнее. На свадьбах юные невесты закатывали истерики или напивались до беспамятства. Чтобы не допустить подобного, еще утром меня заставили выпить настой валерианы, а на пиршестве тетка Марта лично следила за тем, чтобы я пила только разбавленное вино.

Иногда доходило до того, что молодая пара сбегала из деревни, чтобы пожениться в ближайшем городе. Вот только после этого дорога домой им была заказана. Неудивительно, что подобные случаи происходили нечасто. Мало кто решится покинуть свой дом, землю, родных и друзей.

К нашей стороне стола подошел барон вместе с гостем и десятком стражников.

— Ну что, девочка, пойдем? — обратился ко мне лорд Ольгрейд.

Я было дернулась, но моя рука оказалась все так же крепко зажата в лапе Фирдана. Спроси меня в этот момент, сама бы не смогла сказать, что именно я собиралась сделать: шагнуть к барону и этому Ферту или метнуться прочь.

На плечо кузнеца легла тяжелая рука начальника стражи.

— Не стоит, парень. Отпусти ее.

Фирдан беспомощно посмотрел на меня, и я, неожиданно для самой себя, кивнула.

Я ничуть не сомневалась: стоит мне сказать хоть слово, и Фирдан с легкостью раскидает стражников. Вот только успех его будет сиюминутным. Деревенского силача быстро скрутят, а затем в назидание еще и всыплют плетей.

Как бы мне ни хотелось отомстить сыну старосты, я понимала, что подобная выходка усугубит не только положение кузнеца, но и мое.

— Умная девочка, — услышала я тихий, чуть насмешливый голос Шейрана Ферта.