— Да. Служу в городской управе по лесному делу.

— Есть, значит, лазейки?

— Шагорские болота в нашей округе самые большие, — объяснил Галкин. — Километров двадцать, если из конца в конец. Их тут каскад, и все Шагорские. Соединяются протоками. Мы к вам по протоке пробирались.

— По протоке?

— Да, они не очень глубокие. Берега у них лозой заросли. Так что по дну, если тихо, пробраться можно.

И Рябов, и подпольщик были мокрыми. Они шли по дну протоки, потом только встали на лыжи.

Лыжи.

Можно назвать и так. В длину метра два. Однако лыжи напоминают отдаленно. Тонкие, в половину руки, ошкуренные стволы соединены попарно дугами по всей двухметровой длине. Расстояние между полозьями сантиметров тридцать. В центре — плетенная из лозы платформа, на ней — крепление для ноги. Сердцевина полозьев выбрана. Для легкости. Концы загнуты. Полозья напоминали индейские пироги. В каждой лыже по две пироги.

— Держат? — спросил лейтенант.

— С запасом, — ответил Галкин. — Мы на таких штуках по болотам с грузом ходим. У цапли, между прочим, тоже вес, она же не проваливается. Потому как лапы в стороны, опора большая. Так и тут. И скользят хорошо, и кусты подминают, и держат.

Речкин почувствовал слабость. Лицо скривилось от боли. Пахомов заметил его состояние.

— Лежал бы, лейтенант, спокойно, — с укором сказал он. — День предстоит трудный.

Речкин откинулся, замер.

Пахомов понял это как знак дальнейшее взять на себя.

— Чего столпились? — обернулся он к бойцам. — По местам. Вон как развиднелось. Теперь смотреть и слушать надо со всех сторон. Ты, Денис, и вы, товарищ…

— Галкин.

— Со мной потолковать надо.

Пахомов увел Рябова и Галкина.

Речкин остался один. Пытался сосредоточиться.

Протока… Лыжи… Для таких лыж, пожалуй, непроходимых болот нет. Ишь ты, цапля… Действительно… Не проваливаются. Не спросил, трудно ли изготовить такие лыжи. Ребята сейчас разберутся.