Я на мгновение зависаю. Ее слова не сразу доходят до меня. Повисают где-то на полпути, форматируются мозгом, и только спустя несколько секунд становится ясно, о чем речь.

– Чего-чего он делает?

– Ты все правильно поняла, подруга. Он и побои снял. Ты чем его там приложила? Да еще при свидетелях? И самое главное – на хрена? Тебе жить спокойно надоело? Ты же знаешь, какое он говно.

– Я его пальцем не трогала.

– А вот он утверждает обратное. Что между вами произошло?

Я тяжело вздыхаю, прикрывая веки. Больно закусываю щеку с внутренней стороны.

С Артуром я столкнулась случайно. Выбежала в аптеку за лекарством, а на обратном пути увидела его. И хотела ведь перейти на другую сторону, чтобы лишний раз не пересекаться, но чертово упрямство взбрыкнуло и заставило пойти прямо. Навстречу. И даже поздороваться с высоко поднятой головой.

Я действительно надеялась проскочить мимо, высокомерно бросив "привет", и удалиться восвояси, но Артур решил иначе. Поплелся следом, расспрашивая, как дела, извиняясь за свое прошлое поведение в нашу последнюю встречу и пытаясь вывести меня на диалог. Я бы и в обычное время проигнорировала его желание пообщаться, а тут меня дома ждали больной ребенок и мама, которая сегодня хотела успеть в салон красоты на стрижку. Мне вообще было не до разговоров.

– Это не я. Это мой... – запнулась, не зная, как правильно его представить. – В общем, неважно. Я не знаю, каких свидетелей он там притащил, но тут полдвора видели все. И могут подтвер...

Черт, а что они могут подтвердить? Что Артур не нападал ни на кого, а на самом деле приложил его Демьян? Но тогда проблемы будут уже у последнего. Из-за меня. А у него сейчас своих неприятностей выше крыши. Да и скандалы лишние не нужны.

Или Артур снова решил поживиться за счет Демьяна и меня?

– Я с Маришкой общалась недавно на дне рождения мужа. Разболтались, вспомнили про тебя. Она говорит, что Артур как разошелся с тобой, так у него все пошло наперекосяк. Бизнес обанкротился, инвестиции прогорели, в личном плане его какая-то девица обула так, что он еле откупился: переспала, а потом обвинила в изнасиловании. Сейчас он весь в кредитах, с женщинами не клеится, друзья отвернулись, а винит во всем тебя. Что это ты его якобы сглазила, не знаю, порчу какую навела. Даже к бабке ходил, говорят.

– Чего? – вырывается смешок. – Порчу? Я? Он окончательно с катушек слетел? Мне больше нечего делать, что ли?

– Да мы тоже поржали, но мне кажется, дело в другом. Он сам тебя выгнал, а все еще любит.

– Издеваешься?

– Нет, – вполне серьезно отвечает подруга. – Он по пьяни что-то такое нес.

– Кому по пьяни? Тоже Маришка рассказала?

– Сорока на хвосте принесла, – уходит от ответа. – Признать он это не признает – ударит по гордости, – а принять не может. Вот и мучается. Дурак, короче. Сам виноват.

– Мне все равно, – отвечаю безэмоционально.

И я не вру. Отболело. Успокоилось.