– И что? Мне какое дело, с кем ты работаешь? – переходит на грубый тон.

Ага, лучшая защита – это нападение. Принято.

– Самое прямое. Ты продал меня не моргнув глазом другому мужику, как какой-то товар. И ни слова не сказал об этом! А потом почти месяц смотрел на меня и делал вид, что ничего не произошло! Отыгрывал идеально. А узнаю я это сейчас от совершенно чужого мне человека! Какая же ты тварь, Артур. Какой ты... – прорывает меня.

Мне много чего хочется сказать ему в лицо. Выплеснуть, сделать так же больно, обидно, но эмоции захлестывают, и все нужные слова просто вылетают из головы.

– Это я-то тварь? – уже не скрывает своей реакции Артур. Выдавливает смешок. Второй. Третий. – А ты, которая изменила мне с левым чуваком на глазах у всех, которая кайфовала и стонала под ним так, что слышала вся поляна, которая залетела вообще неизвестно от кого и хотела повесить на меня своего спиногрыза, ты, значит, святая?

Я невольно давлюсь и обжигаюсь горячим чаем. Откашливаюсь, вытирая рот салфеткой. М-да. Вот так и бывает. Можно прожить с человеком много лет и не знать, какой он на самом деле.

Нет, я не оправдываю себя. Тоже хороша – не почувствовать разницы. Не узнать своего мужчину. Но понимать, что тебя продали, – это хуже предательства.

– А я все-таки надеялась, что это неправда, – признаюсь тихо.

Внезапно для самой себя.

– Да брось комедию ломать! Ты ведь тоже наверняка поимела с него? Сколько он заплатил тебе? Десять кусков зеленых? Больше? Давай колись. Ему ведь понравилось? Не предлагал повторить?

А вот он и назвал цену. Высокая, однако. Не поскупился Демьян.

Перед глазами начинают прыгать темные пятна. Значит, это правда. Значит, Демьян не врал. Значит, Денис и правда его сын?!

Боже, помоги мне!

Дышу глубоко, чтобы насытить кровь кислородом. Мне жарко и холодно одновременно. Сценарии дальнейших развитий скачут один за другим в голове. Демьян подаст в суд, отберет у меня ребенка. Демьян обвинит меня в мошенничестве, меня посадят, и сына заберут в детский дом. У меня получится сбежать, но я всю жизнь буду бояться каждого куста. Один лучше другого.

– Как же я тебя ненавижу, – произношу беззвучно, одними губами.

– Настя, хорош ломать комедию. Хватит прикидываться дурочкой. Все ты прекрасно знала и понимала. Думаешь, я настолько идиот, чтобы поверить в твою сказку? – снисходительно ведет бровью.

Нет, он не идиот. Идиотка тут я. Причем еще какая! Таких поискать надо.

Отворачиваюсь к окну, чтобы скрыть выступившие слезы.

– Я тебе больше скажу: ты еще больше можешь поиметь с него, – цинично продолжает Артур. – Например, если скажешь, что родила от него. Ты же примерно тогда и залетела? Правильно? Во-от! Лови момент. Глазки невинные, слезу пустила, рассказала, как тяжело одной воспитывать сына, и вуаля – он у тебя на крючке! Ему отцовство ни к чему. Да наверняка к такому пижону каждую неделю ходят ушлые барышни с байками о детях от него, но у тебя козырь: скажи, есть видеозапись с той ночи. Не поможешь – устрою шумиху в новостях. Ему вряд ли нужна такая огласка. Проще откупиться. Главное, цену не задирай. Адекватно подойди к вопросу. А если поделишься, я тебе подкину еще парочку идей, как раскрутить его на бабки. На хорошие бабки! Мы оба будем в плюсе. Я тебе помогу правильно вложить, чтобы деньги работали, проконтролирую. Будешь как сыр в масле кататься. Ты же знаешь, что я разбираюсь в инвестициях.

Артур еще что-то говорит и говорит, но я уже не слышу. Мне мерзко, противно, неприемлемо. Мир перевернулся с ног на голову.