Я вспомнила взгляды, которые Рик бросал на нее, его доселе неизвестную мне нежную заботливость, помрачнела.

— Он тебя любит. По-настоящему любит.

— Любовь — очень удобный и крепкий поводок, не находишь? — Юнаэтра чутко, придирчиво изучала пальцами одной руки идеально гладкие коготки другой. — Gard всегда был добрым мальчиком, защитником, помогающим тем, кто слабее. Он жалел меня из-за моего… изъяна, заступался сначала перед другими детьми, потом… — девушка запнулась, после короткого молчания продолжила. — Нас постоянно видели вместе, поэтому никто не удивился, когда мы разделили Полет[59], - улыбка стала приторно-сладкой. — Никто…

— Тварь! Ты околдовала его!

Я больше не могла удерживать рвущиеся наружу чувства: ярость, ненависть, злобу. Все, чего я желала, свернуть шею бледнолицей гадине! Я вскочила, пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Разбив комнату на две половинки, между нами замерцала колдовская стена.

— Как просто ты нашла ему оправдание! — в голосе леди Иньлэрт льдинками звенело презрение. — Хочу разочаровать: слабенький наговор, которым я приручила его, давно рассеялся. Gard сам по собственной воле решил предать тебя.

Дверь отворилась — вернулся Рик с тяжелогруженым подносом. Юнаэтра покинула кресло, приблизилась к меченому.

— Дорогой, идем отсюда. Ошибкой было рассчитывать на разумный разговор с дикаркой, по нелепой случайности избранной эссой.

— Вьюна? — Риккард растерялся, его взгляд метнулся в мою сторону и быстро возвратился к возлюбленной.

— Идем, Mii Gard, — леди Иньлэрт прильнула к дракону, повиснув на его руке, обещающе прошептала. — Нам нечего здесь делать. А я так давно тебя не видела…

Я смотрела на небо, небо смотрело на меня. На горизонте лениво клубились иссиня-черные тучи, непроглядной мглой расползаясь по сиреневому небосклону, угрожающе нависая над замершей в ожидании землей. Неестественно огромный, пылающий шар солнца медленно погружался в надвигавшуюся на меня грозу, окропляя весь мир багряными бликами. На западе собиралась буря.

Я молчала, замерев у окна, вслушиваясь в грустную мелодию, доносящуюся со двора. Девушка, удобно устроившись на поленнице, ловкими пальцами быстро перебирала струны гитары, рождая звук. Сгущавшиеся сумерки не позволяли разглядеть лицо, но мне чудилось, что я однажды уже встречала ее. Именно она пела о драконах в канун Нового года. Как же давно это было!

День умрет, обратившись в пепел,

Разукрасит ночь небо звездами.

Заметает следы подлый ветер:

Оглянулась назад слишком поздно ты.

Как давно по нетореным тропам

Ты ушла, отказавшись от прошлого?

Сотни дней пронеслись галопом,

Обратились в пыль придорожную.