Мне хочется провалиться сквозь землю, потому что я понимаю прекрасно – просто так мне Асю не отдадут. Без сраных бумажек я никто для неё. И для них тоже.

– У меня нет документов, подтверждающих, что я отец ребёнка.

– Свидетельство о браке есть? Ближайший родственник тоже имеет право забрать девочку.

Бл***ть! Шумно выдыхаю, чувствуя, как натягиваются нервы и кровь болезненно шарахает по вискам.

Никто. Ни Асе, ни Снежане.

– Нет. Свидетельства тоже нет. Как и близких родственников. Я самый близкий.

Близкий и в то же время никто.

Коробочка с кольцом, лежащая в кармане моих брюк, начинает жечь бедро.

Раньше надо было это сделать! И Асю надо было сразу на себя оформить. Не тянуть и не тупить.

– Тогда, к сожалению, мы не сможем отдать вам ребёнка. Если женщина не очнётся и сама не отдаст распоряжение отдать вам девочку, мы не имеем права. Это подсудное дело. Вы можете оказаться кем угодно, – врач пожимает плечами.

Безвыходная ситуация. Просто п***дец.

– Хотя бы увидеть дочь, я могу? Нужно её успокоить.

– Разумеется. Здесь, в нашем присутствии вы можете её навестить.

В сопровождении врача, я направляюсь в сестринскую, где сейчас находится Ассоль. Могу только представить, как моя малышка испугалась и наверняка не понимает, что с мамой, и почему меня до сих пор нет рядом.

Врач сказал, что в отделение вызвали психолога из детской больницы. Иногда так делают в подобных ситуациях.

Мы заходим в кабинет, где я тут же цепляюсь взглядом за хрупкую фигуру дочери. Асёнок сидит за столом. Перед ней лежит лист и карандаши, но она не рисует, а опустив голову просто смотрит на пустой листок.

– Асёнок? – тихо зову дочку.

Она резко вскидывает голову и переводит взгляд на меня. Голубые глаза широко распахиваются, малышка вскакивает со стула, который тут же падает и бьётся о пол, и бежит ко мне.

– Папочка! Ты плиехал!

Подхватываю её и крепко прижимаю к себе. Вдыхаю запах волос, пахнущих детским шампунем, и мысленно благодарю бога, что с ней ничего не случилось.