— Ты же помнишь, что у тебя там бедный старик плачет, ждет тебя? — Стоя на вершине покатой крыши, они оказываются в нескольких метрах друг от друга, а значит, Рид может открыть рот.

Девантора приглаживает волосы — кровавый стайлинг держит намертво — и тяжело дышит:

— Зато как он будет радоваться, когда я принесу ему твою голову.

Он наступает, и Риду не остается ничего другого, кроме как делать медленные шаги спиной вперед. Главное теперь — самому в люк не провалиться.

— Да ладно, зачем старику моя голова? — Он примирительно выставляет руки вперед. — Он даже наверняка не помнит, как меня зовут! Себе лучше оставь.

— Хорошая идея! — У Деванторы глаза загораются, как у ребенка, который по изгибам подарочной упаковки догадывается, что внутри тот самый желанный подарок. — Сделаю себе из твоего черепа чашку.

Маньяк. Он просто маньяк.

— Ты сейчас шутишь, я надеюсь?

Так, два открытых люка он прошел, значит, за ними благословленный Богом третий, закрытый. Проверять смысла нет: как только Рид хоть малейшим движением спалит план, он подпишет себе смертный приговор.

— Шучу, конечно! Из твоей маленькой глупой головы даже чашку не сделаешь — так, рюмочку!

Вот вроде и обосрал, а вроде и отлегло.

Девантора делает резкое движение вперед, и Риду приходится срочно податься назад, но крыша наклонная, равновесие удержать трудно, и в итоге он валится на спину, смешно взмахнув руками и совсем несмешно приложившись затылком.

— Слушай, не надо умирать самому. Мне будет обидно. Я тут стараюсь, — смеется Девантора, возвышаясь над ним окровавленным с ног до головы ангелом смерти.

Придерживая затылок, Рид приподнимает голову и цедит:

— Без ножа режешь.

— О, спасибо за напоминание.

И тогда Девантора достает из набедренной панели нож.

Снаружи повсюду беспорядочно стреляют охранники, итальянцы и люди из «Аль-Шамеда», и, если самолет Басира их всех не передавит, Кирихара не представляет, что делать с раненым Юдой. Умирающим Юдой?

— Вот черт. — Кирихара падает на колени рядом с ним. Неподалеку — еще два тела, оба картелевцы, признаков жизни они не подают: видимо, Юда уложил немало людей на пути сюда.

— Все… не так плохо… как выглядит. — Юда зажимает рану на боку. Выглядит он бледным, но терять сознание не собирается. Пока не собирается.