Мысли Пиппы наконец-то пришли в порядок. Новая волна спокойствия укутала ее, прогоняя прочь приближающийся страх. А потом кто-то толкнул ее, выдернув из мысленного покоя. И хаос снова завладел ей.

Она упала, успев выставить руки за мгновение до того, как растянулась на ковре из клевера, а ее золотой крестик и странный амулет на цепочке из железа и серебра повисли под подбородком. Пиппе хотелось уткнуться лицом в зелень и зарыть голову в землю, как страус, однако она не собиралась доставлять столько радости собравшимся вокруг. Вместо этого она снова поднялась на ноги в своей нефритовой юбке, перепачканной теперь травой более темного зеленого оттенка, и смахнула с пальцев свежую землю.

Пиппа посмотрела на Арджуна Десая, высоко подняв подбородок и слыша, как сердце бьется в висках. И снова пульс утих при виде него. Будто бы он успокаивал ее без единого слова, хотя они стояли на некотором расстоянии друг от друга. Довольно далеко, на самом деле.

Пиппа не нуждалась в его беззвучной поддержке. Ей нужна была его помощь, действия, черт возьми! В конце концов, он мог бы за нее заступиться хотя бы словами.

– Пожалуйста, мистер Десай, – сказала она. – Скажите, что это все какое-то недоразумение. Я знаю, вы не хотите, чтобы мне причиняли боль. Пожалуйста. Помогите мне.

Все та же женщина-фейри, которая первая начала рвать на Пиппе одежду, схватила ее за локоть и подтащила ближе к себе.

– Полукровка не сможет тебя спасти, голубка, – злорадно произнесла она и продемонстрировала Пиппе, точно оружие, правую руку. Каждый ее ноготь украшал драгоценный наконечник, напоминающий звериный коготь, и их кончики блестели в лунном свете. А затем женщина-фейри провела одним из когтей по щеке Пиппы. Затем по линии подбородка. Пиппа затаила дыхание, услышав, как металл царапает ее кожу.

Вокруг нее послышался тихий смех, разнесшийся злорадным эхом. Металлический коготь продолжал давить Пиппе на горло, пока она не перестала дышать, испугавшись, что если шевельнется, то драгоценный наконечник пронзит ее плоть насквозь.

Пиппа покосилась на Арджуна Десая. Некая эмоция промелькнула на его лице, хотя он и продолжал неподвижно стоять чуть поодаль, глядя на нее с той же скукой в глазах, а его монокль поблескивал, ловя свет, когда его грудь поднималась и опускалась с каждым вдохом и выдохом.

Женщина-фейри сильнее прижала коготь к тонкой коже на горле у Пиппы.

Пиппа невольно охнула, подняв глаза к потолку из переплетенных веток. К небу и богам, какие только могли услышать здесь ее молитвы. Она ждала наступления боли, однако этого не произошло. Может, из-за страха она перестала что-либо чувствовать.

– Думаешь, что умрешь, смертная малышка? – шепнула Пиппе на ухо женщина-фейри. – О-о, нет-нет-нет. Тебя ждет куда более ужасная участь. – Ее смех напоминал звон колокольчиков в церкви.

Пиппе хотелось содрогнуться. Хотелось закричать. Теплая кровь потекла по ее шее, пропитывая порванные кружева на воротничке платья. Однако она не шелохнулась и не почувствовала боли. Она уставилась на Арджуна Десая. Вместо того чтобы снова от страха сжимать подол платья, она сжала руки в кулаки и стиснула челюсти.

Все та же эмоция мелькнула на посуровевшем лице Арджуна, отчего его глаза будто бы приобрели более бледный оттенок, теперь напоминая топазы.

– Сердце стучит, как у кролика в капкане, – раздался мужской голос неподалеку. Благородный лорд с гладкой бледной кожей и длинными серебряными волосами. Со всех сторон он словно сиял изнутри. Даже тонкая ткань его наряда с золотой окантовкой сверкала. – Я слышу даже отсюда. – Он дернул Пиппу, уводя прочь от женщины-фейри, утягивая в свои объятия нежным движением. От него по коже у Пиппы пробежал холодок. – Вот что происходит, когда смертный испытывает страх. Их сердца выскакивают у них из груди. Однако ты и так об этом знаешь, верно, дворняжка?

Пиппа осознала, что он обращается к Арджуну Десаю. Фейри-лорд повернул к нему голову, продолжая:

– Твой смертный отец должен был тебя этому научить. Кровь у них спешит к самой сердцевине, чтобы защитить их слабые сердечки. Если бы я был одним из наших недругов-кровопийц, она бы даже выглядела… аппетитно. – Он сделал вдох рядом с Пиппой, словно мог учуять ее страх, и удовлетворенно улыбнулся тому, как Пиппа задрожала в ответ. А затем его улыбка стала шире, точно он наслаждался насмешками над Арджуном даже больше, чем издевательствами над Пиппой.

– Ты знаком с этим милым крольчонком, сын Рийи? – снова спросил он злым полушепотом. – Отвечай на мой вопрос.

Прежде чем Арджун Десай успел ответить, еще чьи-то пальцы дернули Пиппу за волосы, отчего остававшиеся еще в некотором подобии прически длинные локоны рассыпались окончательно. Золотые кудри разлетелись по спине за плечами, пока кровь от раны на горле продолжала капать на зеленый мох у ног.

– И что же нам теперь с тобой делать? – сказал фейри-юноша, который окончательно уничтожил прическу Пиппы. На вид ему было не больше пятнадцати лет, несмотря на старинный ремень, крест-накрест украшающий его наряд на груди, на котором висели кинжалы. С жестокой улыбкой он схватил Пиппу за талию, вырвав из объятий фейри-лорда с длинными серебряными волосами. Затем юноша оставил холодный поцелуй на ее щеке. Когда же он отстранился, на губах у него красовалась кровь. От него воняло еловыми иголками и чем-то резким, будто она вдохнула соль.