— Я вчера попросил все подозрительные обломки сложить отдельно. Надо глянуть, что нашли.

Я махнул на укрытую кучу и подошел к ней. Сдернув брезент, мы уставились на горку деревяшек: куски колес, гнутые доски от бочек, ось… Да много чего!

— Вот и телега нашлась, — потянул я. — Вопрос. Как они могли взорвать бомбы и при этом не пострадать?

— Думаю, тут дело в длинном запале, — почесал затылок Окунев. — Отошли подальше, кнопку нажали, искра пошла.

— Фитиль? — удивленно спросил я.

— Нет, электрический запал.

Я снова осмотрелся и отошел на несколько шагов. Если тут действительно использовался такой метод, то подрывники должны были где-то прятаться. Эту мысль я высказал и Никите Александровичу.

Он кивнул и полез в заросли кустов с другой стороны ограды. Там почти не было следов от взрыва. Если не считать многочисленных лунок от воткнувшихся в траву вишен. Но основная ударная волна прошла поверху, задев лишь краем. Я отбросил мыском сапога пару булыжников и заметил помятую траву под ветками сирени.

— Здесь, — коротко сказал я.

— Сидели долго, — опытный глаз Окунева скользил по согнутым стебелькам. — Двое. Один крупнее второго.

Он провел ладонью над четким отпечатком ботинка.

— Высокий, худой, — продолжил Окунев. — Крутились здесь минут эдак двадцать, а то и двадцать пять.

— Этого должно хватить и, чтобы поджечь запал и скрыться. И они могли переодеться. Надо понять, куда они ушли.

Никита Александрович кивнул и двинулся по едва видимым глазу следам, прямо в сторону деревни.

Других путей тут все равно не было.

Я припомнил, как мы в потемках искали Лерчика. Сейчас же совсем другое дело. Солнце припекало макушку, и мне приходилось прикрывать глаза ладонями.

Окунев же не нуждался в таком. Мы быстро пересекли поле. К сожалению, кроме отпечатков ботинок, мы ничего не нашли.

Очень скоро мы спустились в саму деревню. Обычные домики, обычный рабочий день, обычные люди.

— Предлагаю проведать конюха, — сказал я.

— Хорошая идея. Думаю, Толик имел в виду Афанасия. Он тут главный по животинкам. Всегда на улице: то воду наливает, то навоз выбрасывает, то вычесывает лошадей. Хотя есть еще трое, помощники его.