— Так, ты и попал. Меня волной воздуха на метр от тебя отбросило!

— Так уж и на метр, не заливай мне тут.

— Да, я серьезно тебе говорю. Я осторожно решил тебя разбудить, а ты как рукой — бац! — и мне в грудь прилетает удар. Вообще-то, больно.

— Извини меня, Лерчик. Ты так бодро крикнул, что на мгновение захотелось придушить тебя.

— Ну, тогда, спасибо, что ли?

Он хмурился еще несколько секунд, потом расцвел улыбкой, от которой губа снова закровоточила.

— Какие планы на сегодня?

— О, великие. Хочу проверить финансовые отчеты за год, а потом наведаться к новому управляющему. Чует мое сердце, что этот человек ворует.

— И с каких пор ты цифры полюбил-то? — прищурился Лерчик. — А вот со второй частью плана, я тебе с удовольствием помогу. Только надо поесть. Хотя завтрак мы благополучно проспали.

Я скосил взгляд на часы — уже почти полдень! Удивило не только это. С учетом, в какой позе я заснул, у меня ничего не болело, и голова была приятно легкой.

Мне определенно нравился этот мир без похмелья.

— Что-то совсем у наших хозяев разлад, — сетовала Катюшенька, мощными руками замешивая тесто. — Сколько уже в малую столовую мы с тобой обеды да ужины не приносили? Да и Володенька какой-то смурной. Порадовала бы ты его, Настюшка!

Упомянутая сероглазая служанка сидела за столом, беззаботно болтая ногами. Услышав слова поварихи, она сложила брови домиком и покачала головой.

— Отказывается. Говорит, дел по горло. Вчера весь день бегала к его высочествам в кабинет с едой. Они там бумаги разбирали. И Иван Станиславович даже не ругался.

— Ох, странно-то как! Чай, беда какая-то приключилась. А Софья Павловна, как? Горюет?

— Горюет.

— А Анна Ивановна?

— Плачет дни на пролет. А вчера вообще, тарелку в меня запустила. Еле поймала! Жалко ж.

— Ничего, ничего, у Володеньки голова светлая, верю я в него.

— Да как же ты веришь, если он то по кабакам с Субботиным носится, то на дуэли бьется⁈